военных, патрулей и милиционеров, которые обычно не очень баловали своим вниманием жителей. Милиционеры обходили дома и
предупреждали об опасности общения с подозрительными людьми, потенциальными преступниками, способными на все – жестокими и безжалостными. Население призывалось немедленно сообщать властям при их появлении. Страху нагонялось немало и потому родители в такие дни старались удержать детей дома. К счастью ничего страшного не случалось, и через день- другой жизнь возвращалась в обычное русло. Вместе с тем события такого рода всегда обрастали слухами и легендами. Находились люди, утверждавшие, что случайно стали свидетелями душераздирающих сцен насилия и жесткости сбежавших преступников по отношению к случайным людям, оказавшимся на их пути. Рассказывали также, что на пойманных лагерников натравливали собак, их избивали до полусмерти и окровавленных с изодранной одеждой чуть ли не волоком доставляли в лагерь. Что с ними делали в лагере в назидание другим, можно было только догадываться. Любопытно, что население в большинстве своем не испытывало по отношению к этим несчастным заключенным сочувствие и жалость. Скорее, наоборот. Что касается детей, то все, что они слышали о заключенных в школе, дома и на улице, формировало в них крайне негативное отношение к этой категории людей. Мой рассказ ребятам о своих впечатлениях от посещения лагеря, о заключенных – обычных людях, скучающих по своим семьям и работе, вызвал в них огромное разочарование. Такое же чувство испытал я значительно позже – в 45-м году при близком знакомстве с немецкими военнопленными, оказавшимися несколько сентиментальными, доверчивыми и добродушными людьми, совершенно не похожими на тех фашистов, которые изображались в фильмах, рассказах и в газетных статьях. Помнится, тогда я для себя решил, что – да, есть среди немцев нормальные люди, вроде тех, с которыми мне тогда довелось пообщаться, но в массе своей – они все же фашисты, нелюди. Должно было пройти немало времени. чтобы понять, насколько в жизни все неоднозначно, понять, насколько важно научится самому анализировать и делать выводы, не полагаясь на общепринятые, кажущиеся логичными концепции и подходы, насколько важно абстрагироваться от устоявшихся стереотипов. Но в детском возрасте, когда весь мир делится на плохих и хороших, когда сам мир – это добро и зло, именно стереотипы формируют детское сознание, и тогда человек, сидящий в тюрьме, – это зло, враг, преступник; немцы – фашисты, злейшие враги, которых нужно убивать; армия, милиция, коммунисты, советская страна – сила, несущая человечеству добро и надежду. Все четко и ясно. Вот с такими представлениями проходило наше детство в военное лихолетье.
Фима, Евочка, я и Венерка в Кермине 1942 г.
Глава 6. Прошу, пане…
В апреле предгорье покрылось изумрудным травяным
