проворчал кто-то. – Студентам полагается наливать пиво в трёхлитровую банку. А так даже если бутылку сдать, выходит 25 копеек за поллитра. В ларьке за двадцать набулькают.
– И нае…ут на отстое пены, – добродушным матом ответила Марьсергевна. – Плавали, знаем. Уймись, крохобор. У нас праздничное путешествие в Москву, дорога и завтраки оплачены комсомолом. Что ты ноешь?
Егор же прислушивался к цифрам. 25 копеек, 37 копеек, какая, казалось бы, разница? Привык, что всё, что меньше ста рублей, считается мелочью. Поездка в московском метро стоит 60 рублей, за отдельную поездку выходит меньше только при покупке единого. Здесь – 5 копеек. В 1200 раз дешевле. Нет, не дешевле, столько же, просто 5 копеек имеют ту же покупательную способность на транспорте, что и 60 рублей 2022 года. Студенческая стипендия начинается с 40 рублей, если правильно расслышал. Повышенная у Евстигнеева-отличника, но всё равно – гроши. И на них надо жить.
Поддерживают ли родители?
Отца-бизнесмена у речицкого парня быть не может. Бизнесмены в СССР есть только на Кавказе, и то их иногда сажают. Так что, в самом оптимистичном случае, они обычные рабочие или служащие, у которых негусто. Значит, придётся как-то дотянуть до зарплаты мента. Коль получит звёздочки, она должна капать чуть обильнее, чем ординарному штатскому.
Родители, правда, создадут новую проблему. Уж они-то точно учуют, что сына словно подменили.
– Егор! Ты последнее время какой-то задумчивый, – одёрнул его Саня. – Идём за пивом?
– Варя, проследи за мальчиками, – вставила Мюллер. – Чтоб не начали употреблять до поезда. Мне только с вокзальной милицией неприятностей не хватает.
Непонятно, отчего она волновалась. На скамейках зала ожидания самообразовался фудкорт, практически каждый второй что-то жевал. Дети и женщины запивали газировкой типа «Буратино», мужики без какого-либо смущения пивом, многие мешали пиво с водкой. Вокзальная милиция смотрела на происходящее сквозь пальцы. До горбачёвского полусухого закона и облав за распитие в скверике, да ещё километровых очередей за водкой – примерно четыре года…
Сейчас у Егора просто урчало в животе. Прежний владелец уступил ему свой организм некормленым.
– Сань! Жрать охота.
– А то. Как завтрак клюнули, ни крошки во рту.
– По пирожку? – предложила Варя, когда они спустились на первый этаж.
– Я – пас, – открестился экономный. – В вагон зайдём, поедим халявное. Зуб даю.
– Попрошайка! – фыркнула их спутница, Егор промолчал, не понимая, о чём речь.
Наконец подали состав. Марьсергевна, женщина опытная в организации всякого движа, резервировала билеты грамотно. Студентов с ней – восемнадцать, они заняли собой три отсека, четыре койки по одну сторону от прохода и две боковушки напротив. Егору она благоволила, выделив нижнюю и не сбоку, главное – подальше от туалета. Тот взгромоздил две авоськи с «Жигулёвским» на стол, это такие сетчатые мешки для продуктов, запихнул сумку вниз (что,
