мест и дат убийств, она предоставляла даже возможность последовательного появления всех точек совершения убийств. Это было очень удобно, и я часами смотрел на появляющиеся метки, закрашиваемые красным цветом, стилизованные так, будто карта начинала кровоточить. Безуспешно… Подчас казалось, что вот оно – я ухватил логику! Но… Следующая точка опровергала мою теорию. Правда, иногда это случалось через несколько подтверждающих-таки мою «теорию» мест преступления, что окрыляло меня, но последующий «промах» низвергал в пучину.
В какой-то момент я осознал, что ничего не получается: все метки появлялись в каком-то хаотичном порядке. Стало ясно, что надо сменить тактику. И я решил съездить посмотреть на эти места вживую. Может, там меня осенит гениальная идея и я пойму логику маньяка?
В свои выходные я стал ездить на места совершения убийств. Ничего примечательного: то переходы, то какой-то проулок, закоулок или арка. Конечно, маньяк был не дурак и не обезглавливал жертв открыто на главной площади или улице, но выделить среди этих мест что-то особенное или общее мне так и не удавалось. Одни и те же унылые, серые и отпугивающие большинство людей закоулки большого города с паутиной граффити, хоть немного оживляющих стены окоченевших зданий. Я уже объездил все места, кроме одного – того, где произошло первое злодеяние, невольным открывателем которого я и стал по воле какого-то злобного рока или подленького божка. Я долго терзался, стоит ли вообще ехать туда? Мало мне, что ли, кошмаров, которые преследуют меня? Но в итоге одна мысль укрепилась в моем сознании: а вдруг там, где было совершено первое убийство, есть какой-то ключик, подсказка, которая станет путеводной нитью ко всем последующим целям маньяка? Это стоило проверить, и я, пересилив себя, собрался поехать туда в свой очередной выходной.
Было по-осеннему мерзко, шел дождь, и ветер, словно упорный задира, старался вырвать зонт из моих рук и унести прочь. Я стоял перед входом на лестницу, ведущую в переход. На меня, точно приливные волны, накатывали события той далекой ночи. Я будто перенесся туда и снова беззаботно спускался вниз… Но нет, не беззаботно: теперь во мне все сжалось, и уже два моих «я», тогдашнее и теперешнее, сливаясь в одно и растворяясь друг в друге, шли к чему-то неизвестному и в то же время болезненно неотвратимому.
Да, переход был тот же. Те же лампы, бросающие тусклый свет на плитку серого оттенка на стенах и коричневую – на полу. Те же граффити кругом, тянущиеся вместе с переходом туда – по ту сторону… дороги. Все было, как и в прошлый раз. Все, да не все: у того места, где я обнаружил тело, была свалена куча тряпья. Я какое-то время помедлил, обескураженный новизной представшей мне картины, но затем неспешно двинулся вперед. Я старался почувствовать себя им (кем? Черт бы его побрал!). Искал подсказку на стенах, потолке, на полу: к каждой дырочке и трещинке, на которых задерживался мой взгляд, я обращался чуть ли не с мольбой: «Помоги мне, твою мать. Ты что, не видишь, как меня все это достало? Помоги же мне, прошу». Но глупо было ожидать ответа от неодушевленных стен, потолка,
