к нему Смешной, – давай вот без этого. Не обижайся.
– А я и не обижаюсь, – сказал Страшный, – я сам их боюсь, но работа такая.
– Давайте лучше я, – начал Летающий, – у меня такая хорошая клиентура: дети, которые растут и подростки, которые созревают. Все долго помнят ощущение полета и долго ищут его потом в бессонной жизни, пытаются пить, курить, принимать наркотики. Но… это все не то. Самое чистое ощущение полета только в детстве и юности. Это переживание восторга, легкости, свободы. Таких снов ждут, вызывают, но я прихожу редко и не ко всем. Так у меня в должностной инструкции написано, я бы и хотел чаще, но… Мне и самому нравится с ними летать, видеть землю, а иногда и не Землю под собой.
– Да, – вступил Смешной, – мы ведь только ключики. Открываешь дверку в подсознание и сам не знаешь, что там увидишь. Иногда просто обхохочешься.
– Или обрыдаешься, – возразил Плачущий, – я ведь часто плачу вместе с ними. Такого, бывает, насмотришься. Кстати, не всегда плачут от горя, бывает, от радости, осознания, что счастье, которое переживают в этот момент должно вот-вот закончиться. Во сне же все мимолетно. Так что мои места пребывания вокзалы, кладбища, больницы, тюрьмы, в общем, все какие-то казенные учреждения. Но, бывает, и мне везет. Тут недавно девушка плакала от избытка чувств, увидела во сне море, раскинула руки и заплакала.
Шумно прибежал Сон без Сновидений и начал жаловаться, что в эту ночь он прямо с ног сбился и очень устал. На него зашикали:
– Тише ты, Больной спит.
– А почему бы и нам не поспать пока вызовов нет, – подытожил Вещий.
Сны угомонились. Все беседовавшие заснули вокруг костра, и только проснувшийся Больной грелся и поддерживал огонь. Он чувствовал себя лучше. В эту ночь ему не пришлось ни с кем вместе болеть.
Надежда Матузова. Автопортрет.
Она проснулась как всегда ночью для похода в туалет. Спустила ноги с кровати, начала нащупывать тапки. Один повернулся к ней носком, второй слипся, и в него невозможно было засунуть ногу. Во время этой борьбы в голове возникла идея. Эта идея была продолжением рассказа, начатого ею накануне. Но она знала, что думать ночью ей нельзя, мозг сразу активизируется, и бессонница ей обеспечена. За время двухминутного похода в туалет ей удалось не потерять полусонного состояния, но все же было понятно, что мысль о том, что она ничего не забудет до утра, абсурдна и это проверено всей ее долгой жизнью. Свет зажигать было нельзя, мобильник открывать тоже – яркий свет сразу что-то включал в ее голове, и до следующей ночи выключить это было невозможно.
В темноте на ощупь она подошла к столу и нашарила ручку. Это было несложно. Хуже дело обстояло с бумагой. Весь стол ею был засыпан. Но наряду с обычными записками самой себе, там были и важные документы, в том числе и медицинские. Соображалки хватило на то, чтобы по формату бумаги вычислить мелкую записку,
