сфере бывалый.
– Ходят слухи, – с хитрецой улыбнулся он.
– Но ведь не бывает дыма без огня, – заговорщически подмигнула она ему и вновь промокнула лоб.
– Посильнее обдув сделаем. Не справляется, – потянулся к вентилятору политик. Наклоняясь вниз, он при этом явно ощупал взглядом ее ногу. «Клюет!» – хихикнула про себя она.
Дуновение ветра стало приподнимать платье до самых трусиков. Политик сглотнул слюну. Встав, он снял пиджак, повесил его в шкаф и вернулся. При этом, садясь, еще ближе придвинул к ней свое кресло и как бы заодно вентилятор. Платье задиралось уже на грани приличия, но она вновь «не обратила на это внимания».
– Насчет личной жизни вы же понимаете. Кому какое дело до чужой постели, – продолжил тему он. – Мы ведь не в Америке.
«Да кое-кому хотелось бы заглянуть под твое одеяло», – усмехнулась она про себя, ощутив, что политик с трудом контролирует глаза. Давая ему возможность заглядывать под вздымающееся платье, она то и дело склонялась над блокнотом, якобы не замечая его интереса.
– Признаюсь честно. Вообще-то я охотник, – вдруг разоткровенничался расслабившийся политик и взглянул на часы. Ему явно пора было уходить на свидание.
«Это кто еще из нас сейчас рыбак-охотник», – переложила она ногу на ногу, поменяв их местами и дав мелькнуть трусикам, а вслух прокомментировала:
– Нормальная роль для мужчины.
– Вам нравятся такие мужчины? – заблестели его глаза.
– Сильный мужчина всегда охотник, – философски заметила она, подыгрывая. – Это же природа.
– Не говорите, – еще сильнее оживился политик. Ножки его кресла вновь чиркнули по полу, он сидел уже на расстоянии вытянутой руки от нее. Похоже, почувствовав новую «дичь», «охотник» забыл о назначенном свидании.
– Вернемся к парашютному спорту, – она ясно ощутила, как «клиент» начинает возбуждаться. Это чувствовалось и по его взгляду, и по появившейся в голосе хрипотце, и по непроизвольным ерзаниям. «Ого! – аж удивилась она такой удаче. – Как заглотил наживочку-то! Хоть подсекай уже», – а вслух спровоцировала его дальше. – В запасе вы всегда имеете несколько девушек? Ну, мало ли, одна подведет.
– Я вообще-то влюбчивый. Не развратный, а именно влюбчивый. Разве это так плохо?
– А я и не говорю, что плохо, – не стала она отводить глаз от его зрачков (недаром же они изучали на факультете журналистки психологию). – Чувственный мужчина – это очень ценно.
– Вы так считаете? – и, придвинувшись к краю кресла, он коснулся ее ногой.
«Да и подсекать не надо. Сам на сковородку лезет». Само собой, она не стала отодвигаться. Увидев это, он осторожно положил ей на колено руку.
Он сделал это действительно осторожно, как бы прощупывая ее реакцию, и, проглотив комок всколыхнувшего волнения, она это выдержала, постаравшись выглядеть спокойной, иначе ее сложно было бы назвать профессионалом, задание-то редактора было конкретным.
Увидев,
