а спустя три недели вновь приступил к работе, но теперь ему постоянно чего-то не хватало. И это нечто означало для него все. Этим нечто была Анна. Долгое время мысли о ней ни на миг не оставляли его. Ее образ возникал тысячу раз в день, когда он уходил на работу, когда входил в палаты к больным и выходил оттуда, когда шел в операционную или к своей машине в конце дня. И каждый раз, когда он подходил к дому, как будто нож вонзался ему в сердце. При мысли, что ее там нет.
Прошло больше года, и боль притупилась, но так и не прошла. Питер подозревал, что эта боль не уйдет никогда. Единственное, на что он был способен, – это продолжать работать, отдавать все, что мог, людям, обращавшимся к нему за помощью... и потом были еще Мэтью, Марк и Пам. Слава богу, что у него остались они. Без них он ни за что бы не выжил. Но он выжил. Он жил до сих пор и будет продолжать жить... но как все изменилось... без Анны...
Он сидел в тишине послеоперационной палаты, вытянув ноги, с напряженным выражением следя за дыханием Салли... и наконец она на мгновение открыла глаза и смутным взглядом обвела палату.
– Салли... Салли, это я, Питер Галлам... Я здесь, и с тобой все в порядке. – «Пока». Но он не сказал ей этого, он запрещал себе даже думать о худшем. Она жива. Она все перенесла хорошо. Она будет жить. Он сделает все возможное, чтобы она выжила.
Он просидел еще час у ее постели, наблюдая за ней и заговаривая всякий раз, когда Салли приходила в сознание, и даже добился от нее слабой, еле уловимой улыбки. Около часа дня Питер заглянул в кафетерий, чтобы слегка перекусить, и ненадолго зашел в свой офис, прежде чем вернуться в больницу на обход пациентов в четыре часа, а в половине шестого уже ехал домой, снова вспоминая Анну. Ему все еще трудно было смириться с мыслью, что дома его никто не ждет. «Когда же я перестану надеяться снова увидеть ее? – спросил он как-то своего друга полгода назад. – Когда окончательно пойму, что ее больше нет?» Страдания последних полутора лет оставили свой отпечаток на его лице. Раньше его лицо выражало только силу и уверенность в том, что ничего плохого никогда не случится. У него было трое прекрасных детей, идеальная жена, карьера, которая редко кому настолько удавалась. Он прекрасно добрался до вершины, без особых сложностей, и ему нравилось там. А что теперь? Куда ему идти и с кем?
Глава 2
В то время как Салли Блок лежала в своей палате в отделении интенсивной терапии в центральной городской больнице Лос-Анджелеса, на телестудии в Нью-Йорке все было залито особым светом. Он казался ослепительно-белым, напоминая камеры для допросов в фильмах о войне. В не освещенных прожекторами углах павильона было прохладно и гуляли сквозняки, но в центре, где соединялись лучи, казалось, что у вас натягивается кожа от жары и слепящего света. Создавалось ощущение, что все в помещении сфокусировалось на объекте, попавшем в луч прожектора, усиливаясь с каждым мгновением. Людей тоже притягивало в центр луча, в эту узкую полоску, на островок сцены, к безликому коричневому столу и ярко-голубому
