style="font-size:15px;"> Её красоту, между тем,
По ряду картин оцените,
А что до других – извините,
Сравнить Есфирь не было с кем.
Ещё не распались народы
По признаку свой и чужой,
И не наплодились уроды,
Готовые ради породы
Пустить чужаков на убой.
Тогда ещё не было денег…
Войдя ж в царский дом налегке,
Смолчала Есфирь о рожденье,
Этническом происхожденье,
Как ей приказал Мардохей.
Какая была в этом тайна,
Не знаю, но ведал Гегай,
Попавший под нож не случайно,
Когда всех лишали повально
Того, где был срезан лишь край.
Еврей Мардохей ежедневно
Под дом, где Есфирь, приходил,
Узнать про здоровье, про нервы,
Чем их успокоить и, верно,
С Гегаем не раз чифирил.
Расстроишь тут нервы невольно:
Двенадцать аж месяцев срок
Отпущен был на благовонья,
На дни притираний до боли,
А ночью опять под замок.
С утра на притирку обратно
По древнему календарю.
И лишь через год автоматом
Насыщенная ароматом
Девица входила к царю.
Из женского дома для входа
В дом царский ей, что ни проси,
Давали… Бери, что угодно.
А что из коллекции модной
Могла она внутрь пронести?
Царя ей порадовать нечем,
Одним лишь – в чём мать родила,
В дом царский входила по вечер,
А утром опять, сгорбив плечи,
В дом женский… такие дела.
Годами средь прочих наложниц
Невольницей жить в западне,
И как бы ей ни было тошно,
В дом царский войти невозможно,
Пока царь не вспомнит о ней.
Тогда, как – с вещами на выход –
Вдруг имя её прозвучит
Фальцетом, поднимет шумиху.
Завистливый шёпот не стихнет,
А лишь растворится в ночи.
Ждала и подобная участь
С её красотою зело
Есфирь среди прочих до кучи.
Но прочим она не попутчик,
Её провиденье вело.
Есфирь, чтобы стать дамой сердца,
Взяла, что Гегай ей сказал,
Послушала, чем натереться…
Ущербный, а чем Артаксеркса
К жене привязать, евнух знал.
Двоюродная Мардохея
Сестра по потери отца
Есфирь проняла до трахеи
Царя Артаксеркса – сильнее,
Чем зелье сбивает юнца.
