вы не вспомните…
– Если вы чувствуете, что…
– Я виделся с вашей матерью, поэтому понимаю вас…
– Но ваша жена – другое дело, мистер Касас. Судя по всему, она готова на все…
Хавьер решил прислушаться к этому своевременному предупреждению.
– Тебе кажется, будто вечеринка была только вчера? – спросила она.
– Не совсем, – отрезал он. – Скорее, это последнее, что я помню. Понятно, что прошло много времени. Мы выглядим старше, и я кое-что помню…
Она пристально смотрела на него.
– Я не забыл, как ты была одета в ту ночь, – честно сказал Хавьер.
Эмили выглядела сногсшибательно в белом комбинезоне с соблазнительно глубоким декольте. Благодаря разрезам на рукавах материал красиво и элегантно драпировал ее предплечья.
– Я помню твой запах. Тогда мне хотелось поскорее уложить тебя в постель.
Ее глаза сверкнули от его похвалы, а на щеках появился румянец. И снова ее губы слегка приоткрылись, а он запретил себе прикасаться к ее нижней губе подушечкой большого пальца.
В ту ночь он старался сосредоточиться только на Эмили, чтобы не замечать истерических попыток своей матери украсть всеобщее внимание на шестнадцатилетии ее дочери. После третьего развода Рената Касас истерила при любой возможности.
Вспоминая ту вечеринку, Эмили почувствовала, как ее тянет к своему мужу. Жаль, что не притворишься, будто прошедших шести лет не было, и не уступишь неоспоримой страсти. Его прикосновения оживляли Эмили и показывали, каким бывает желание – могущественным и вдохновляющим. Он превратил ее в настоящую женщину – живую и страстную. А потом он ее бросил.
Отчаявшись сохранить остатки благоразумия, Эмили заставила себя не думать об этом.
– Габи волновалась за тебя, – сказала она, помня, как его сестра крепко держала ее за руку.
Проницательный взгляд Хавьера едва не убил Эмили, словно обвиняя ее в том, что она избегает шокирующей чувственности, спровоцированной его словами. Она задумалась. Он управлял их страстью, как дирижер палочкой, ловкими пальцами задавая ритм, который почти погубил ее.
– Я беспокоюсь о ней. Наверное, она по-прежнему живет с моей матерью?
Сначала Эмили хотелось сказать, что она этого не знает. Но если он потерял память, тогда он спросит, почему она не в курсе дел у его сестры. Недосып, бешеный выброс адреналина и ощущение чего-то недоброго явно приведут к тому, что у Эмили заболит голова. Она провела пальцами по лбу, пытаясь снять напряжение, и Хавьер заметил этот жест.
– Да, – в конце концов ответила она, сообразив, что его сестра все еще живет с матерью.
Хавьер нахмурился, но не поделился своими мыслями. Эмили помнила, как мало он всегда рассказывал ей о своей семье. Сначала она думала, что он не особенно близок со своей родней, но за месяцы их брака Рената звонила очень часто, даже когда Хавьер уезжал. Ей казалось,
