создатель «незалежной» Украины все же соглашается с тем, что Украина – это часть России. Ну, а держава Скоропадского как простое прикрытие оккупационного режима просуществовала 7 месяцев – ровно столько, сколько на Украине стояли поверженные Антантой германские войска.
14 ноября 1918 года буквально через несколько дней после известия о подписании Компьенского перемирия (этот договор-соглашение о прекращении военных действий в Первой мировой войне был подписан 11 ноября 1918 года между Антантой и Германией во французском регионе Пикардия недалеко от города Компьеня. – Прим.авт.) гетман Скоропадский подписал «Грамоту» – манифест, в котором заявил, что будет отстаивать «давнее могущество и силу Всероссийской державы», и призвал к строительству Всероссийской федерации как первого шага к созданию великой России. Этим он сильно напугал сторонников Петлюры и других националистически настроенных политиков.
Но неожиданно через месяц, 14 декабря 1918 года, Скоропадский подписал манифест об отречении от власти и эмигрировал из Киева вместе с уходящими германскими войсками. Но вот что интересно – вместе со Скоропадским уходил, а скорее бежал из Киева под натиском петлюровцев и представитель германской миссии, возможно, офицер, возможно, в звании майора Эрнст-Август Кестринг, который через десяток с небольшим лет окажется в столице России – Москве. Подробный эпизод бегства из Киева немцев со Скоропадским описан в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия»: «…Какая-то странная, неприличная ночью во дворце суета… Худой седоватый с подстриженными усиками на лисьем бритом пергаментном лице человек в богатой черкеске с серебряными газырями заметался у зеркал. Возле него шевелились три немецких офицера и двое русских. Они помогали «лисьему» человеку переодеться… Человека облекли в форму германского майора, и он стал не хуже и не лучше сотен других майоров. Затем дверь отворилась, раздвинулись пыльные дворцовые портьеры и пропустили еще одного человека в форме военного врача германской армии. Он принес с собою целую груду пакетов, вскрыл их и наглухо умелыми руками забинтовал голову новорожденного германского майора так, что остались видны лишь правый лисий глаз да тонкий рот, чуть приоткрывавший золотые и платиновые коронки. Каким-то офицерам вышедший германец рассказывал по-немецки, что майор фон Шратт, разряжая револьвер, нечаянно ранил себя в шею и что его сейчас срочно нужно отправить в германский госпиталь… Затем к боковому подъезду дворца… подошла германская бесшумная машина с красным крестом, и запутанного в марлю, наглухо запакованного в шинель таинственного майора фон Шратта вынесли на носилках и, откинув стенку специальной машины, заложили в нее. Ушла машина, раз глухо рявкнув на повороте при выезде из ворот».
Одним из троих германских офицеров, принимавших участие в укутывании фон Шратта – гетмана Скоропадского, был Эрнст Кестринг.
