с пеной у рта доказывать что самое главное – это созидание, труд, честь, совесть, семья, дети, ипотека… А если ты гедонист, то это равнозначно предательству Родины! И попробуй их перебить только! Загрызут! Но я этих несчастных людей прощаю. Мне вообще, если разобраться, глубоко пофиг кто там что думает и про меня, и в принципе. Потому что жизнь одна, а что там, в местах вечной охоты, совершенно неясно.
И ладно если допустим есть рай или ад. В любом случае это подразумевает какой-никакой движняк и разум. И это может даже и неплохо. А что, если там ничего нет? Если ты умер, и разум бах – и отключается навсегда? А ты всю жизнь потратил на выплату ипотеки в хрущевке в Зюзино, пахал на нелюбимой работе, потому что работу в принципе сложно любить, а твое наследство… Оно как раз и делится с воплями твоими же детьми, которые так и не поднесли тебе стаканчик коньяка перед кончиной. Потому что один был в командировке, а второй – в ночном клубе.
Нет, жизнь надо жить иначе.
Вот я ее и живу. Только сохранять гедонистический подход все сложнее. Потому что я даже не в Зюзино, а в Жупени. И хотя тут приятная природа, пока что на счастливый билет ситуация никак не тянет.
Взяв книги, иду на крыльцо, готовиться к отливанию воском. А в голове все что угодно кроме работы. И что-то так грустно становится! Подумав, решаю что надо бы навестить могилку бабушки. Ее как раз похоронили тут же, на местном кладбище. Идти около часа, а заодно прогуляюсь, продумаю свой бизнес-план. Ну и заговор выучу. Там недостаточно воск лить, надо еще повторять всякую ересь.
А я даже в школе за «Белую березу» три получила. Не получалось у меня стихи зубрить. А ведь это целый заговор! И по бумажке его не прочитаешь, клиенты не поймут. Да и как показывает практика, надо делать это эмоционально, с чувством. Желательно закатывать глаза и трястись в экстазе, чтобы клиент понял что пришел не зря. Если не выйдет решить проблему, то он хотя бы получит впечатления от визита. А без знания текста представления не сыграть.
Дойдя до кладбища, провожу минут двадцать на могиле у бабушки, убираю мусор… И тут конечно же ко мне подходит какая-то соседка. Надо же потрепаться о всякой ерунде, как будто у меня на это время есть! Но и тетку не пошлешь, потому что как вариант тоже клиентка.
– Что ж вы, Инга, во вторую половину дня и на кладбище! Покойных тревожить! – ага, тебя забыла спросить о твоих суевериях.
– Такие как я не тревожат, – объясняю полушепотом, делая шаг навстречу тетке, – У меня тут много дел. А вы почему задержались в столь поздний час? Закат скоро…
– Ой, а я оградку красила, как раз Пасха через месяц… – и глаза бегают. Нормально я ее припечатала, – а вы принимаете клиентов как Серафима Альбертовна?
– Принимаю. Называйте меня Ингеборга Валерьевна.
– Хорошо, – кивает, а по лицу вижу – пытается про себя повторить. Бесит меня эта тетя, ненавижу когда советы раздают, которые я не просила! – и оставьте меня наедине с бабушкой, мне надо подпитаться ее энергией.
