уже видел все это, и, вполне вероятно, даже больше, чем просто видел.
Внезапно тело девушки дернулось и она приглушенно застонала. Он заставил себя остановиться и хрипло спросил у нее: "Может, тебе нравится, когда тебя
наказывают? Скажи мне, Алекс!"
Ее ответ был произнесен слабым, дрожащим голосом: "Пожалуйста, велите
остановить машину. Меня сейчас вырвет…"
Что-то говорило ему, что девушка не блефует, и Майкл, не без сожаления
поправил на ней одежду, после чего, вновь подняв перегородку между салоном и кабиной, приказал Джорджу остановиться. Он бесцеремонно вытащил Александру наружу, отметив про себя ее бледность и покрытое мелкими бисеринками пота лицо. Она сделала слабую попытку высвободиться из его цепких рук, но он не дал ей такой возможности, лишь развернул спиной к себе и повелительно приказал:"Дыши глубже, Алекс!"
Она хотела сказать Майклу Лау, как сильно ненавидит его, как ее и вправду
вырвало на обочину шоссе. Несколько раз спазм накатывал на нее, вызывая
очередной приступ рвоты, но Майкл по-прежнему крепко держал ее, не проявляя
ни брезгливости, ни отвращения. Немного погодя, к ним подошел его, казавшийся невозмутимым, темнокожий водитель и протянул Александре пластиковую бутылку: "Выпейте воды, мисс".
Девушка заметила полный участия взгляд, брошенный на нее Джорджем, и еле слышно пробормотала: "Спасибо".
Майкл, понимая, что девушка обессилена и едва держится на ногах, да и то
благодаря его мощной поддержке, взял бутылку и, отвинтив пробку, поднес к ее губам: "Пей, Алекс!"
Она сделала несколько глубоких глотков, предварительно прополоскав рот, и, не глядя, вернула бутылку мужчине. Сильным движением он повернул ее лицом к себе и внимательно вгляделся в красивое, но измученное лицо девушки.
– Как ты? Сможешь ехать дальше?
Поразительно зеленые глаза Александры были полны такой нестерпимой боли, что Майкл почувствовал себя окончательным подонком.
– Ну, брось, девочка! Ничего страшного не произошло! Я немного пошутил с тобой, вот и все.– Конечно, он кривил душой, пытаясь убедить Алекс в своих невинных намерениях, прекрасно зная, что в тот момент вовсе не был расположен к шуткам. Более того, он отдавал себе отчет в том, что если бы она не была сестрой Анны, то он был способен овладеть ею прямо в машине, не взирая на присутствие Джорджа, при условии, конечно, ее согласия.
Теперь в глазах Александры зажегся огонь ненависти: "Вы – большой шутник, Майкл Лау! Да только мне ваше поведение не показалось забавным. Вы обращались со мной, как … с какой-то вещью, будто я – ничто, пыль у ваших
ног! Я ожидала вас, чтобы извиниться, думая, что разговор на берегу как-то разрядил нашу взаимную неприязнь. Оказалось, вы – все такой же заносчивый и наглый тип, каким я представляла вас с самого начала. Я – самостоятельный, взрослый человек и вы не имеете никакого морального
