Милосской. Ванька – ну, мой сосед по парте – сказал: «Можешь ее нарисовать?» Вот я и нарисовал.
Людмила хохочет. Да, это похоже на Дениса! Ей ужасно смешно, что она так переживала из-за пустяков, и что учительница, толком не разобравшись в этой истории, всех переполошила.
Денис будет и дальше рисовать карандашом, акварелью и маслом. Иногда у нее будет получаться брать его с собой в командировки в Москву, и там он будет часами пропадать на набережных Москвы-реки с мольбертом и красками, пока мама занята, совершенно один, увлеченный творчеством. Сейчас ей самой не верится, что она, не задумываясь, оставляла двенадцатилетнего ребенка одного в центре многомиллионного города на полдня и ничуть не волновалась за него… Но тогда ведь жили иначе, дети рано учились самостоятельности. После школы, пока родители еще на работе, они сами записывались в бесплатные кружки, которые им нравились. Музыка, танцы, рисование, шахматы… Вариантов хватало. А потом сами шли домой, разогревали себе еду, делали уроки. Словом, всегда были чем-то заняты. Конечно, хватало и неблагополучных семей, и тех, кто бил своих детей за плохие оценки или ужасное поведение, но в целом советская система образования работала хорошо. Дети имели возможность учиться тому, что им нравилось, бесплатно, не болтались на улице без дела. У них на это просто не было времени. Как у Барто: «А болтать-то мне когда? Мне болтать-то некогда! Драмкружок, кружок по фото, хоркружок – мне петь охота…»
Глава 13
Колесо Фортуны
Утро. Людмила отводит Дениса в школу и оттуда идет на работу в институт пешком. Вдруг рядом тормозит черная, блестящая – ни пылинки, как будто только что с завода – «Волга» с нулевыми номерами. Со стороны пассажира открывается дверь:
– Людмила, доброе утро! Подвезти? Куда вам?
Это Зина, секретарь обкома комсомола на служебной машине. Мама Денискиной одноклассницы.
Им по пути. Едут, обмениваются ничего не значащими фразами – о погоде, об учебе детей, о работе – и тут неожиданно Зина спрашивает:
– Людмила, а не хотите поехать в Японию переводчиком? На двадцать дней, в круиз. Вообще мы ищем япониста, но, возможно, придется обойтись английским. Если все-таки найдем, вы все равно можете поехать, просто тогда будет доплата двадцать пять рублей.
Людмила прикидывает в уме. Зарплата у нее сто двадцать – в принципе, можно себе позволить. Япония! Боже, неужели такое возможно?.. Ей хочется ущипнуть себя – убедиться, что это не сон.
– Конечно, хочу! – быстро отвечает она. – А когда?
– Еще не скоро, через полгода примерно. Вы пока оформляйтесь, это дело не быстрое, сами понимаете.
Да, разумеется, Людмила понимает. 1974 год, так просто за границу не поедешь, даже и в социалистическую страну, а уж в Японию… Это невероятно, настоящее чудо! Еще один выигрышный лотерейный билет!
Очень важно соблюсти все формальности. Прежде всего, директор института должен дать Людмиле отличную характеристику:
