садилось множество гостей. «Злоба дня, весь внешний успех пиршества, сосредоточивался на погоде. Дело в том, что обед устраивался в саду, в нашей знаменитой липовой аллее, – вспоминал тот же мемуарист. – Пойди дождь, и все расстроится. Еще дня за два до Николы Николай Васильевич всегда был очень возбужден… Сад был у нас громадный, на 10 000 квадратных сажен, и весной сюда постоянно прилетал соловей… пел он большей частию рано утром или поздно вечером… у меня постоянно водились добрые соловьи. В данном случае я пускался на хитрость: над обоими концами стола, ловко укрыв ветвями, вешал по клетке с соловьем. Под стук тарелок, лязг ножей и громкие разговоры мои птицы оживали… Гости восхищались: „Экая благодать у тебя, Михаил Петрович, умирать не надо. Запах лип, соловьи, вода в виду…“ Обед кончался очень поздно… Общество расходилось часов в одиннадцать вечера, и Н.В. успокаивался, сознавая, что он рассчитался со своими знакомыми на целый год…».
В этом доме находилось погодинское «Древлехранилище» – ценнейшая коллекция предметов русской старины. Он собирал самые разные предметы, которые каким-либо образом относились к русской истории: монеты, рукописи, древние грамоты, старопечатные книги, картины, портреты, оружие, письма Петра Великого, автографы Суворова, Державина, Ломоносова, старинное оружие, народные лубки, монеты… Как собиратель, и собиратель знающий, Погодин вскоре стал известен в Москве: букинисты и торговцы антиквариатом несли на Девичье поле редкие вещи, зная, что все будет по достоинству оценено. Погодинская коллекция славилась не только в России, но и в Европе, откуда приезжали с ней знакомиться. В 1852 г. Погодин вынужден был расстаться со своими сокровищами: приходилось думать о семье, об обеспечении дочерей. Он предложил приобрести коллекцию государству, и она перешла в Императорскую публичную библиотеку за 150 тысяч рублей. В доме на Девичьем поле Погодин прожил до кончины 8 декабря 1875 г.
От погодинской усадьбы осталось лишь затейливо украшенная деревянная постройка, так называемая «погодинская изба», о которой поэтесса Е.П. Ростопчина писала Погодину: «Что ваша новая книга из бревен-то есть, изба… Я слышу, что она заменила Москвитянина и Мстиславов Ростиславичей, и все прежние ваши страсти». (Погодин издавал журнал под названием «Москвитянин» и работал над историей России удельного периода. – Авт.).
Изба была перестроена из более старой в 1856 г. на средства богача В.А. Кокорева – это был подарок известному русскому историку – архитектором Н.В. Никитиным, известность которого и началась с этой постройки.
После кончины Погодина в 1875 г. усадьба перешла сначала к его сыну Ивану, а потом к жене сына Анне Петровне, урожденной княжне Оболенской. При ней усадьба разделилась на пять сравнительно небольших участков, один из которых – крайний левый, выходивший на угол Большого Саввинского переулка, остался за ней. Он потом принадлежал дочери Погодина А.М. Плечко (автору книги о Китай-городе), позже доктору Ф.А. Саввей-Могилевичу,
