под кровом женщины, … которую люблю и ради которой умираю.
– Позвольте сначала вытащить кусок клинка, застрявший у вас в груди.
– Так вы только быстрее убьете меня. Нет… нет… слуг… пошлите… бегом.
– Мендоса! Мартин! Позовите людей из дворца!
Моряки убежали, тогда как сеньор ди Вентимилья, растроганный сильнее, чем хотел бы казаться, приподнял голову капитана, чтобы тот не захлебнулся кровью. Прошло чуть больше минуты, и замелькали огни, на дорожках показались люди.
– Сеньор граф, – сказал сын Красного корсара, – я должен оставить вас. Мне не хотелось бы, чтобы знали о том, что ранил вас я.
– Благодарю вас, – ответил капитан слабым голосом. – Если выживу, надеюсь получить у вас реванш.
– Когда вам будет угодно.
Он поднялся и быстрым шагом направился к решетке.
Мендоса и Мартин, известив слуг маркизы, удалились, в свою очередь, и перелезли через ограду. Когда слуги добежали до лужайки, капитан потерял сознание, но все еще крепко держался руками за обломок шпаги.
– Капитан гранадских алебардщиков! – воскликнул дворецкий маркизы, руководивший слугами. – Друг хозяйки! Быстро несите его во дворец!
Четверо слуг крайне осторожно подняли раненого и перенесли его в комнату на первом этаже, где уложили на кровать, тогда как пятый слуга побежал разыскивать семейного доктора. В это время прекрасная маркиза де Монтелимар, набросив на себя домашний шелковый халат, быстро спустилась и встревоженно спросила:
– Бог ты мой, что случилось, Педро?
– Тяжело ранен…
– Граф де Миранда?! – побледнев, вскрикнула маркиза.
– Нет, сеньора, граф де Сантьяго.
– Капитан алебардщиков?
– Именно так.
– Выстрелом из пистолета?
– Жутким ударом шпаги; половина клинка до сих пор торчит в груди.
– Дуэль?
– Вроде бы.
– А что ранивший?
– Исчез, госпожа.
– И где же они устроили дуэль?
– В вашем саду.
– Этот человек всегда хотел кого-нибудь убить. Вот и получил свое. Кто же смог победить лучшую шпагу Гранадского полка? Кто? Но его ведь не убили, не так ли?
– Только потерял сознание, но я полагаю, что из этой переделки капитан не выберется.
– Позволь мне его увидеть.
Дворецкий отодвинулся в сторону, и она вошла в комнату, где находилось несколько слуг, обмывавших уксусной водой губы и ноздри раненого, пытаясь вернуть его в сознание.
Капитан лежал на кровати, раскинув руки, лицо его было мертвенно-бледным, лоб нахмурен. Из полуоткрытого рта вырывалось не дыхание, а продолжительный свист.
В груди его, вблизи от сердца, по-прежнему торчал клинок; никто не осмелился вытащить его из опасения обильного кровотечения.
Шелковый
