подумал он про себя, – сам такой был.Затем достал из кармана пачку денег и протянул Валентину.
– Развлекай ее. Но в пределах разумного. Держи на расходы. Испортили мы ей отпуск, конечно. Но ты, давай, хоть частично компенсируй, чтобы человек не страдал. А человек она хороший.
– Спасибо.
Валентин засунул деньги за пазуху и пошел в Викину комнату. Смирнов смотрел ему вслед и думал, что мало кому из своих головорезов он доверил бы такое хрупкое, доверчивое создание.
Виктория всегда любила поспать, сон был ее лекарством и способом восстановления. Когда она чувствовала, что заболевает, просто ложилась спать и к утру было уже все хорошо. Как говорил Гиппократ, лечение это сон, еда и питье. А он-то знал в этом толк.
Валентин заглянул в комнату Виктории. Она спала, чуть посапывая, как ребенок. Валентин почему-то улыбнулся и очень тихо закрыл дверь.
Пока Смирнов и Валентин допрашивали Василия Андреевича, в это же время происходил еще один любопытный разговор.
Михаил Викторович много бы отдал за то, чтобы его услышать.
В ресторане роскошного казино, в старинном палаццо Вендраминов на Гранд канале, сидели двое, мужчина и женщина. Дама была уже в том возрасте, который французские писатели называют элегантным. В золотых украшениях, одетая в вечернее платье с накидкой. Мужчина чуть помоложе, с усиками, в костюме и с вычурным шелковым носовым платком в нагрудном кармане. Парочка сидела в отдельном кабинете ресторана для VIP гостей. Огромное окно открывало чудесный вид ночного Гранд канала со светящимися лодочками и катерами.
– Мартина, какое вино Вы предпочитаете? – мужчина был предельно учтив и любезен. Природа этой любезности имела целевое назначение, как у людей, которые хотят что-либо получить от собеседника. Так вежливо разговаривают на собеседовании при приеме на работу или при получении загранпаспорта. В посольствах, когда забирают свою визу. И смотрят собеседнику в глаза очень преданно. Посмотри, какой я хороший. И дай мне то, что я прошу.
– Moscato d’Asti, – женщина любила сладкие вина. И вообще сладкое. Поэтому была чуть полновата. Мужчина кивнул официанту в красивой белой униформе, застегнутой доверху, как гусарский мундир. Тот немедленно бесшумно исчез.
В ушах женщины сверкали серьги-висюльки, из капелек синего танзанита, свисавших рядком, по три в каждом ухе. Дряблую морщинистую шею обхватывали бусы из такого же синего камня, из чуть неровно обточенных мелких бусинок, в современном стиле. Средний палец правой руки украшал толстый матовый танзанит, в массивном перстне из желтого золота. Ювелирный гарнитур прекрасно сочетался с фиолетовым нарядом из шифона. Дама умела одеваться и подбирать украшения. И смотрелась в них весьма недурно, несмотря на возраст.
Через две минуты официант принес бутылку вина и собрался предложить мужчине, но тот указал в сторону собеседницы и ее бокал тут же наполнился на четверть игристым напитком медового цвета. Женщина чуть пригубила и кивнула
