кожей со светлой чешуей (но это даже красиво) и когтями на пальцах. Ах да, еще темной радужкой, отчего кажется, что смотришь в бездну, но мне киронцы не нравились своим снисходительным отношением к другим расам.
Мои размышления прервал звонок в дверь, а заявиться ко мне в гости мог только один человек.
Поэтому я нацепила самую жизнерадостную улыбку для встречи с братом: не хотелось грузить его собственными проблемами.
Нас часто принимали за близнецов, настолько мы были похожи. Синие глаза, круглое лицо, усыпанная веснушками светлая кожа. Разве что волосы у него были более густыми, чему я всегда искренне завидовала. Еще Нат носил очки и редко улыбался. Даже в детстве напоминал умудренного жизнью старикана сосредоточенностью и занудством. Когда он дулся, то выпячивал нижнюю губу и становился похожим на лакшака. Я щипала его за щеки и дразнилась, тогда он дулся еще сильнее. Сейчас повторить этот трюк сложнее, хотя бы потому, что Нат на голову меня выше.
– Привет! – привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Что нового? Как дела в академии?
Нат жил в общежитии, но частенько заглядывал ко мне. Тем более что до Браса, академии высоких искусств, отсюда было рукой подать.
– Тебя тоже уволили, – вместо приветствия припечатал брат, переступив порог и строго вглядываясь в мое лицо.
– С чего ты взял?
– Ты вымыла окна, а еще пахнет пирожками. Ты всегда их печешь, когда сильно переживаешь.
Что я там говорила про не грузить?
– От тебя ничего не скроешь, детектив, – я повела плечами и направилась на кухню, проверять пирожки. Кто же мог подумать, что они выдадут меня с головой? – Уверен, что правильно выбрал специализацию?
– Ты же знаешь, мне нравится то, чем я занимаюсь.
Не просто нравится, брат горел тем, что делал, он жил музыкой. Таланты такого рода совершенно ни к чему в Тарите.
– А еще знаю, что ты где-то потерял свое чувство юмора.
Нат притопал следом и опустился на стул, как раз напротив духовки.
– Все только и говорят про этот закон, – сказал он. – И про волну увольнений, захлестнувшую город. Я надеялся, что тебя он обойдет стороной.
– Не обошел, – отвернулась и сделала вид, что рассматриваю выпечку через прозрачное стекло. – Но, не парься, я что-нибудь придумаю.
– Например?
– Найду другую работу.
– А если не найдешь?
– Эй! – я обернулась и ткнула в него пальцем. – Что за пессимизм? Я вытащила нас из такой задницы, что по сравнению с ней вся эта фигня с законом – просто временные трудности.
Брат даже не изменился в лице.
– Нам придется вернуться в Тариту, Лил?
Ненавижу, когда он включает режим «Мы все умрем»! Прямо бесит, особенно в минуты неопределенности.
– Мы не вернемся в Тариту, Натан, – сказала твердо. – Я тебе обещаю.
