знаю сколько прошло часов. Оказалось, что я снова уснул, и во вне наш самолет бесшумно летел в пространстве между океаном и Планетой, там, где нет звуков и вечный холод.
Оказалось, что я и вправду замерз. Мы сели на плоском каменистом острове, а я даже не проснулся, когда это произошло. Я все еще сидел в своем кресле в самолете. В нескольких шагах от меня горел небольшой костер, над ним на валуне сидел Рауль, кутаясь в куртку. Я выбрался из кресла, спрыгнул на землю. Рауль поднял голову и протянул мне полупустую фляжку.
Я не отказался. Виски обжег горло и разлился теплом по венам, прогоняя холод. Рауль принял флягу обратно и спрятал в карман.
–
Скоро рассвет, хотел немного подремать, но проклятые чайки!
В стороне две птицы дрались за дохлую рыбу. Третья молча наблюдала с камня.
– Сколько я проспал?
– Часа четыре. Ничего, это хорошо. Оставшийся путь не самый спокойный.
– Вы как?
Он улыбнулся и прихлопнул назойливое насекомое на затылке.
– Пора вылетать.
– А заправка?
Рауль похлопал рукой по камню, вернее тому, что я принял за камень. Он отозвался глухим эхом.
– Припасы нашего доброго клуба. Сегодня наконец пригодились. Заправляемся и в путь.
Я вызвался помогать, облил руки и ботинки керосином. Теперь запах неба преследовал меня постоянно. Впрочем, все лучше, чем запах канцелярских чернил.
– Не понимаю, – произнес я. – У них тоже аэропланы и ничуть не хуже ваших. Я думал, что клуб авиаторов – маргинальное объединение любителей.
Рауль хмыкнул.
– Маргинальное? Хорошо сказал. Каждый вечер, господин как вас там, я наливаю по порции двойного каждому, кто пожелал остаться свободным пилотом, а не порхать на дорогих, но бесполезных стервятниках патрульных Конкордии. И продолжаю это делать до тех пор, пока последний из клуба не забывает разницу между крылом и собственным седалищем. Наш клуб, как ты понимаешь, был больше и лучше, вот только большая его часть по ту сторону пролива, инструктирует молодых бойцов, с которыми мы сегодня весело проводили время.
Я промолчал. Мне не следовало вообще поднимать эту тему, помня о той статье в утренней газете, профинансированной владельцами воздушных кораблей.
– Я и невменяемый Кит – вот и вся гордость авиации Архипелага, – продолжал Рауль уже спокойнее. – Тебе повезло, что летишь со мной. Кит нырнул бы в океан и не заметил.
Он захохотал.
– С этими ребятами из береговой охраны мы что старые приятели. Каждый раз одно и то же. Уж поверь, продырявить нас они бы не посмели, но попугать – святое дело. Каждый раз выдумываю новый способ скрыться с их глаз. А вот с конкордийскими военными шутки плохи. Если мы встретим воздушную крепость конкордийцев, я не дам и пятидесятипроцентной гарантии, что доставлю тебя в Город хотя бы частично.
– А знаешь, я рад, что ты меня нанял, хоть это и чертовски
