того, как мы уволили одного начальника. Я целое утро телеграфировал главнокомандованию. По-видимому, они начинают понемногу сознавать, что мы были правы (уже упомянутые противоречия между командованием Восточного фронта и Верховным командованием. – А.О.). …Во всяком случае, те 25 000 человек, которые мы потеряли убитыми и ранеными, они нам не вернут».
Х. Риттер отмечал: «В жестоких боях… оба противника понесли большие потери. Русские сумели сохранить себе свободу действий».
Отсутствие согласованности не только между австрийским и германским Верховными командованиями (Э. фон Фалькенгайн – Ф. Конрад фон Гетцендорф), но и внутри германского командования (Э. фон Фалькенгайн – П. фон Гинденбург) имело для Германского блока катастрофические последствия. Если в соответствии с июньским замыслом Э. фон Фалькенгайна в котел попадали до 6 русских армий, то в соответствии с коррективами его плана – лишь две армии. Соответственно, при удаче первой схемы речь шла о выводе России из войны – т. е. Германия приобретала шанс на благополучный для себя исход противостояния (напомним, что шансы у немцев были даже в марте 1918 г., летом же 1915 г. они вырастали в разы). Во втором случае речь шла лишь о тяжелом поражении русской армии, но уже без надежды на заключение сепаратного мира. Возможная судьба войны – такова цена «капризов» и «эгоизма» Ф. Конрада фон Гетцендорфа и П. фон Гинденбурга.
Но это – в идеале. Русская армия, обескровленная, почти без боеприпасов, вносила в эти планы более чем существенные коррективы. И австро-германцам не удалось реализовать «Летние стратегические Канны» ни в первой, ни во второй редакции.
Впечатляют цифры перебрасываемых на восток соединений противника (об этом – далее). Переброски превратились в систему и не ослабевали вплоть до осени.
В столь тяжелой обстановке русские войска могли и должны были рассчитывать на помощь своих союзников. Но англо-французские войска не предпринимали решительных наступательных действий. В то же время если русская армия и нуждалась когда-либо в помощи и поддержке своих союзников, так это именно летом 1915 г. Начальник Штаба Верховного главнокомандующего русской армией в телеграмме от 1 мая на имя генерала Ж. Жоффра и лорда Г. Китченера разъяснял положение русских армий и просил союзников о содействии, во-первых, переходом союзных армий к энергичным наступательным операциям и, во-вторых, – помощью снарядами, винтовками и патронами. Он отмечал также, что является крайне желательным не допускать перебросок немецких войск на Русский фронт с Французского.
И в дальнейшем русское командование обращалось с подобными просьбами к своим союзникам. Союзники же копили вооружение и боеприпасы, объясняя это собственными нуждами. Первая крупная боевая операция англичан и французов началась в Шампани только в сентябре, когда активные действия на Русском фронте завершались. Как говорится, комментарии излишни.
Отметим только,
