разок на тротуаре, прежде чем замереть обмякшим кулем… и, между прочим, довольно приличных размеров.
Если я не ошибся, сестричка прибегла в этой потасовке к магии, иначе бы никак не добилась добавочного подскока при горизонтальном броске. Либо применила магию, либо действительно разобиделась! Я никак не мог решить, как отнестись к ее нарушению наших неписаных правил, запрещающих пускать в ход магию при потасовках в барах, но все же склонялся не возникать из-за этого. Надо знать Тананду: даже если она просто погорячилась, любое слово поперек может иметь самые неприятные последствия для моралиста.
К этому времени грохот в таверне прекратился и установилась зловещая тишина. Я счел этот момент вполне подходящим для разведвылазки, а потому осторожно пробрался вдоль стены и заглянул в дверь.
За исключением одного-единственного уцелевшего стула, заведение заполняли сплошь обломки и лохмотья. Среди обломков валялись обмякшие или стонущие тела, завершая живую картину поля боя.
Удивляла в этой сцене только Тананда. Она, вопреки своему обыкновению, вовсе не оглядывала с гордостью содеянного, а, прислонясь к стойке, спокойно болтала с барменом. Эта загадка быстро разрешилась, когда бармен поднял глаза и увидел в дверях мои довольно своеобразные черты.
– Эй, Корреш! Давай сюда, выпей с нами за мою долгожданную перестройку.
Тананда пристально поглядела в мою сторону, а затем одобрительно кивнула.
– Заходи, братец. Тебе никогда не угадать, кто владелец этой пивнушки.
– По-моему, я все же вычислил, – отозвался я, наливая себе из стоявшей на стойке разбитой бутылки. – Здорово, Хорек. Немного в стороне от твоих охотничьих угодий, а?
– Уже нет, – пожал он плечами. – Теперь здесь мой дом, мое пристанище. Где еще я бы чувствовал себя уважаемым бизнесменом?
Тананда слегка поперхнулась содержимым своего бокала.
– Уважаемым бизнесменом? Брось, Хорек. Ты же говоришь не с кем-нибудь, а с Танандой и Коррешем. Сколько лет мы тебя знаем? По-моему, за все это время в твоей голове не появилось ни одной честной мысли.
Хорек печально покачал головой.
– Оглянись вокруг, дорогуша. Это ведь и в самом деле мое заведение… было им по крайней мере. Я уже довольно давно и, представь себе, честно занимаюсь только им. Возможно, этот мой образ жизни и не такой волнующий, как прежний, но он, пожалуй, не менее выгоден, так как не приходится терять время на сидение в каталажке.
Сестричка уже открывала рот, готовясь отпустить очередное ехидное замечание, когда я двинул ей локтем по ребрам. Я хоть и сам небезупречен, но считал, что если Хорек искренне хотел завязать, то нам следовало бы как минимум не ставить ему палки в колеса.
– Скажи мне, старина, – обратился я к нему. – Что привело тебя к этому изумительному превращению? Хорошая женщина или скверная операция?
– Ни то, ни другое. Видишь ли, произошло следующее: на меня навесили всех собак… нет, на этот раз действительно оклеветали. Я ничего
