каждый удачный прыжок вверх приводит удачника к куда более сложной ситуации, чем была: к большим деньгам, большей конкуренции, большей неясности… Иной этаж бытия, иные масштабы, если говорить философским языком. И вот в данных-то условиях тумана, где ничего не ясно, не понятно, приходится призывать на помощь суеверие, иного просто не остается – надо попытаться «заколдовать» будущее в свою пользу. Вот сейчас искренне, пылко, от всей души пожелать себе удачи! – и это должно сработать, предохранить в неведомых, но однозначно опасных раскладах, ожидающих впереди…
Вот это и сделал Вадим Антонович и заметно повеселел, провозгласив:
– Ребята! Сегодня гуляем до небес. Можно! Все оплачено.
Эти слова были встречены радостным оживлением, я особенно заметил, как беспокойно заерзал Юра – и малость напрягся, зная, что парня может сорвать со швартовов, да и вообще алкоголь плюс буйное веселье для такой компании, еще не остывшей от сильнейшего физического, а главное, психического перенапряжения – штука до крайности непредсказуемая. Может, ничего не будет. А может, от ресторана с гостиницей останутся руины?.. Я утрирую, да, но понятно, о чем речь.
Однако шеф, судя по всему, решил сделать ставку на «колдовство»: вызвать выброс позитивной энергии сейчас, чтобы по максимуму обезопасить себя в будущем. Это заметно насторожило Степаныча с Ракитиным, которые практически не употребляли спиртного, зато молодежь пустилась отрываться по полной, да и я, глотнув отличного армянского коньяка, с некоторым удивлением обнаружил, что алкоголь меня не берет. Я совершенно не захмелел, что, конечно, легко объясняется биохимией – после всех боев, особенно финальной схватки, в организме собралось столько адреналина или чего там еще… и все это послужило барьером против действия этилового спирта.
Еще из прошлой жизни мне было известно полушутливое, но в чем-то действенное «золотое правило алкоголика»: градус понижать нельзя. Помня об этом, я бахнул еще водки, потом еще коньяка… ну и вроде бы начало мало-помалу забирать.
Пока я занимался рассуждениями, самоанализом, ребята, мягко говоря, ужрались. Адреналиновое возбуждение, видимо, у разных людей работает по-разному: мне вот спиртное было как слону дробина, а кого-то взорвало – Марата, например. Можно сказать, он ушел в штопор, физически здесь, а душевно неизвестно где. Но Марат-то ладно, он парень спокойный, напился и отрубился, а вот Юра с Танком вызывали у меня серьезные опасения – тот народ, который приключения находит везде, а уж здесь-то их найти будет тем более несложно.
И мои предчувствия оправдались.
Я как-то упустил момент, когда Юра исчез из-за стола, а обратил внимание на это, когда услыхал подозрительный шум из вестибюля. Хмель по-прежнему брал меня плохо, я сделался слегка оглушенный, но совсем не пьяный, не очень следил за происходящим… и когда раздался этот тревожный шум, я вздрогнул, очнулся и увидел, что Юры нет, а прочие – кто уже сильно вдатый, кто увлеченно беседует.
Вмиг сообразив, что дело пахнет керосином, я понесся в вестибюль.
– …ты че, баклан, –
