с Теодором?».
– Ах ты сука! – я это сказал вслух. Ведь она, в самом деле может использовать беременность или вымышленную беременность для каких-то своих целей, о которых я пока не имею понятия. Что она имеет в виду под «поможешь с Теодором»?
«Астерий, сколько раз ты обжигался на этом! Зачем суешь свой член, куда не следует?» – сказал я себе, зная, что этот вопрос для меня практически вечен, и через тысячу лет я буду его задавать себе. И самое смешное в том, что я этим членом думал наказать ее – сестру Майкла. Разве можно наказать самым жестоким трахом, такую суку как Элизабет? Ох, эта глупое мужское ощущение победителя – победителя в постели! Ведь я ее вовсе не наказал, а очень даже потешил, порадовал и дал теперь повод попробовать выжать выгоду из меня.
Глядя на огни одной из Имперских башен, уходящие в небо, я поднес эйхос ко рту и сказал:
«Знаешь, о чем я жалею, Элиз? О том, что воткнул тебе не в то отверстие. Сейчас бы одной проблемой было бы меньше. Что касается помощи… Если ты действительно залетишь – а это, как ты понимаешь, крайне нежелательный поворот для меня – то я тебе готов помочь только деньгами. Ты взрослая тетенька, почти на десять лет старше меня. Надеюсь, тебя не нужно вести по этой жизни за руку, чтобы ты решила подобную проблему? И я не совсем понял, о какой помощи с Теодором ты говоришь? Надеюсь, у тебя в порядке с головой и ты замышляешь каких-то особо радикальных решений».
– Сука… – еще раз повторил я. Вспомнилась Ленская, которая озаботилась тоже такой проблемой. Но Света – это совсем другой уровень отношений. Она уже стала близким мне человеком, которого приняло сердце. На Ленской я мог бы даже жениться – сделать ее второй женой при согласии Ольги. А эта чеширская блядь… Вот попробуй теперь, взгляни на жизнь под другим углом. Я все-таки надел на лицо улыбку и подумал, что когда-то буду смеяться над этой ситуацией, чем бы она не закончилась.
Мы подъезжали. Слева уже была Павелецкая площадь и гостиница «Божественная Высота», где меня с особым нетерпением ждала Талия Евклидовна, сияла голубыми огнями в ночном небе.
Зайдя в гостиницу, я не стал подходить к стойке распорядителя, чтобы лишний раз не обозначать свое присутствие. Ведь пока не было ясности, как мы будем удалять отсюда мертвое тело того парня. Направился прямо к подъемнику. Тут же преградивший мне путь охранник, отступил в сторону, когда я показал свой дворянских жетон и сказал:
– Граф Елецкий. К баронессе Евстафьевой.
Стоявший рядом привратник услужливо набрал двумя лимбами номер нужного этажа и объяснил, как пройти к апартаментам баронессы.
Талия открыла дверь сразу, словно дожидалась меня под ней. Обняла, прижалась и тут же отпустила, пояснив:
– У меня теперь Родерик. Прости, целоваться не могу, – потом добавила, мигом погрустнев. – Был Родерик, блядь. Саш, он же еще может вернуться? Скажи правду! Он же маг! Он не может меня оставить!
– Дорогая,
