но потом начинается: большие возможности, большие соблазны.
Еще Макиавелли сказал: «Любая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно…»
В народе говорят чуть попроще: деньги портят людей.
Я убежден, что большие деньги не портят людей, просто подсвечивают их личные качества, на них словно наводят увеличительную лупу, и то, что виделось незначительным недостатком, раздувается до размеров ужасного порока.
Если есть соблазны получить все, что хотел, о чем мечтал, и остаться безнаказанным, мало кто устоит.
Это безнаказанность – лишь мираж, но каждый раз снова и снова – на те же грабли. Вот и Бережной попался…
Под него уже вовсю копали сотрудники СБ и нарыли много чего интересного.
Честно говоря, я бы и не запомнил так хорошо последние дни, когда он на меня работал, если бы не одно событие холодной февральской ночью.
Вчерашняя слякоть уже сегодня под давлением мороза превратилась в уродливые комья грязного снега. Улицы как стекло. Город стал выглядеть пакостнее в тысячу раз, и как тут не поднять себе немного настроение?
Хваленый бар с удивительной атмосферой оказался, на мой взгляд, всего лишь мухосранской забегаловкой, в которой подают козлиную мочу вместо хорошего пива…
Водитель сегодня был отправлен домой пораньше.
Я за рулем. Машина скользила по улицам, летела, словно ласточка.
Бережной обзванивал девочек, чтобы собрать их до приезда в мои апартаменты.
В целом, обычные тусовочные выходные. Бережной спорил с каким-то диджеем, перебрав, активно взмахивал руками. Один его такой взмах оказался решающим, мне в лицо прилетел его телефон, долбанул по носу.
Я зажмурился, когда открыл глаза, увидел, что по пешеходному переходу тенью летела фигурка, надавил на тормоза…
Но все-таки сбил.
В голове мигом прояснилось.
– Ты, блять, – бросил Бережному. – Телефон в руках удержать не можешь, кретина кусок.
То, что я превысил скорость, отошло на второй план.
Подошел к телу, лежащему на асфальте. Бережной вылез следом.
– Сейчас все решу, Эмиль Рустемович! – засутился возле тела, наклонился и сразу отпрянул. – Аааа… Да тут бомжиха какая-то. От одежды несет ссаниной. Даже заморачиваться не стоит. Вы, Эмиль Рустемович, сделали великое дело – очистили город от одного из отбросов. Вернитесь в машину, я сейчас вызову вам другое авто с водителем и улажу все на месте.
Тело на асфальте шевельнулось, свет фар упал на бледное лицо.
Тонкое, худое, маленькое. Глаза как черные пуговицы.
– Какая бомжиха, кретин. Это ребенок.
– При всем моем уважении, Эмиль Рустемович. Это не ребенок. Это шпана, отброс, шатающийся по мусоркам. Вон у него и пакет какой-то мерзкий… Нет, не трогайте, там все вонючее и заразное.
Еще раз перевел взгляд на тело.
Мальчик? Девочка?
В этом тряпье
