что никто не догадается, где её искать. Но уже через несколько минут густая чернота через отверстия невидящих, прохудившихся глаз стала проникать внутрь и заполнять тело страхом. Чёрный страх залил живот, поднялся по грудь, подступил к самому к горлу. Ольга начала задыхаться. Старый шкаф представился гробом, погребённым глубоко под землёй, откуда невозможно было выбраться. Спасения не было: она обречена умереть и лежать ненайденным ссохшимся трупиком в этой страшной домовине на куче пропахшего нафталином старья. От ужаса Оля закричала и, собрав последние силы, толкнула дверцу и выпала наружу. В кладовке тоже было темно, но под дверью, что вела в жилые комнаты, горела тонкая световая полоска – золотая ниточка надежды. Вот бы и сейчас увидеть хоть слабый спасительный отблеск!
Постепенно Ольга смирилась с вынужденной слепотой. Зато пробудились остальные чувства, работавшие вполсилы, пока самую важную информацию о мире добывало зрение. Обострился слух – казалось, ушные раковины задвигались, как у животного, разворачиваясь к источнику звука. Сквозь ватную тишину, сквозь грохот собственного частившего пульса, Ольга явственно различала в глубине комнаты дыхание другого человека.
Она втянула воздух расширенными ноздрями и ощутила запах самца, взволнованного предстоящим соитием. Сквозь искусственный парфюмерный аромат с кисловатыми нотками мощно пробивался призывный дух нетерпеливого мужского желания. Волоски на Ольгиной коже встали дыбом и превратились в маленькие антенны, принимающие недоступные пониманию сигналы. Сигналы тревоги. Сигналы вожделения.
Анализ новых ощущений так захватил Ольгу, что возникший из черноты голос застал её врасплох. Она невольно вздрогнула.
– Привет! – голос незнакомца был мягким – замшевым – как всё внутри комнаты-«матки». И где-то в толще звука дрожала тщательно скрываемая нота неуверенности. – Как к тебе обращаться?
Ольга несколько секунд подумала и решила назваться именем праматери всех женщин.
– Называй меня Ева.
– Хорошо, – согласился замшевый голос. – Тогда я буду твоим Адамом.
– Пусть будет так, Адам.
– Иди сюда, не бойся. Здесь безопасно, – голос шёл снизу: источник звука располагался на уровне Ольгиных бёдер.
– Говори что-нибудь, чтобы я двигалась в правильном направлении, – Ольга вытянула руки в пустоту и растопырила пальцы.
– Я здесь, Ева. Я здесь. Я жду тебя.
Слова Адама звучали то ли обещанием, то ли угрозой. Они волновали до умопомрачения. «Что я делаю? Это какое-то сумасшествие!», – билась в мозгу лихорадочная мысль. Тем не менее, Ольга с упорством зомби продвигалась вперёд крохотными неверными шажками, пока пальцы не наткнулись на горячую, чуть влажную от пота плоть. И тут же крепкая властная рука потянула её вниз, а замшевый голос, щекоча висок, произнёс над ухом: «Ну вот и ты!»
Ольга задрожала, как пойманный в ладони птенец. Прикосновения незнакомца казались
