равно не мой фасон.
Накопленный, предками за миллион лет, генофонд бунтует против подобного межвидового скрещивания.
Сам я русоволосый и зеленоглазый. Разве что скулы монголо-татары моему роду, малеха, заострили. Но, как говорится, иго на то и иго.
Да и не видно их давно, под несколькими слоями шрамов. Скул этих.
Вот интересно, нелюбовь к женщинам, строго определенного типа, считается расизмом или нет? А то придется мне скоро раз в месяц негритянку трахать или мулатку какую-нибудь. Просто для того, чтоб не посадили за межнациональную рознь.
Пока я размышлял о проблемах межрасовых и внутрирасовых половых сношений, Рита расставила чашки и вышла, одарив меня, на прощание, очаровательной многообещающей улыбкой.
– Челюсть подбери. – напомнил мне Дед о более насущных проблемах. – Еще вопросы?
Хрен с тобой. Допустим, что все это правда. А с нестыковочками как быть? Нестыковочек-то во всей этой истории хоть на хер вали.
Я намеренно зашел издалека:
– Товарищ генерал, – я помялся для виду пару секунд. – Значит этот трансфузатор…
– Трансфузор. – поравил меня Деев.
– Трансфузор. – согласился я. – Этот трансфузор может передать сознание из мозга в мозг во времени и пространстве, если с другой стороны есть точно такой же аппарат?
– Не обязательно. – ответил вместо Деда Деев. – достаточно одного прибора и донора. – Для передачи необходимо только знать, где, конкретно, реципиент будет находиться в строго определенное время.
– Ясно. А что с его сознанием?
– Реципиента? Ничего. Сознание донора должно подавить и заменить сознание реципиента, во избежание побочных явлений переноса вроде диссоциативного расстройства личности – Деев отпил из чашки. – Отличный чай. – похвалил он напиток и продолжил – Если донор, конечно, обладает более мощными морально-волевыми качествами и достаточно мощным мозгом.
– А потом, его можно отправить обратно в донора. Верно?
– Да. Сознание можно вернуть в донора. В данном случае уже реципиент становится донором.
– Нужен второй трансфузор?
– Да.
– Что будет с реципиентом, который донор? – я тоже пригубил свой доппио.
– Ничего. Подавленное сознание вернется. Он даже ничего не вспомнит.
– Материальные предметы передать нельзя. Правильно? – наконец, я добрался до главного.
Ответил мне Дед.
– Я понял тебя. – сказал он. – Приказ нам не передавали. Я сам его написал. Инструкции тоже. – он помолчал немного. – И письмо самому себе.
Я потерял дар речи. Это насколько ж должен был быть, там в будущем, мощный мужик, чтобы волю самого Деда подавить? И не только волю.
– Детали тебе объяснит профессор Минаев. – сообщил он. – Естественно, только те, которые тебе знать положено.
– Кто?
– Скоро узнаете. – успокоил меня уже Деев.
Я
