и Резникова.
Московскую мафию Госконцерта обойти почти невозможно – это самые жуткие посредники! Они делают паспорта, визы, билеты, а за это забирает до 90% заработанной артистами валюты. Бахор сетовал, как надоело ему возиться с московской госструктурой, заниматься приглашениями и переводами валюты в Москву. Да и Клячкин с Резниковым его не впечатлили. Я порекомендовал Дольского, считая его просто лучшим во всех отношениях, к тому же его творчество соответствовало предстоящему событию.
Мой план прост. Мы с Дольским прилетим в Западный Берлин как частные лица, я сам куплю авиабилеты. Для укрепления отношений приглашу Бахора и его жену в ресторан, где заплачу сам кредитной карточкой «Дойче банка» – большая редкость для человека из СССР. Ведь стена ещё стоит! Пограничники стреляют в своих! А если русские и приезжают на гастрольные заработки, то не приглашают немцев с жёнами в дорогие рестораны, а ждут, пока те сами угостят.
Показываю Хильмару видеозаписи концертов Дольского, впечатление – прекрасное. В итоге Бахор мне поверил и в тот же вечер отменил договор с Госконцертом.
27 августа мы с Дольским вылетим из Пулково, и уже через два часа будем вдвоём гулять по Берлину. Деньги на гостиницу тратить не придётся, я заранее договорился с друзьями, и мы поживём в их квартире в центре Западного Берлина.
СТИВ, МАЙКЛ и К°
В «Рекорде» появлялись всё новые и новые люди. Приезжали из разных концов страны дельцы, певцы, музыканты, администраторы, композиторы, предприниматели. Однажды заявился Коля, один из братьев Бахолдиных, с которыми мы раньше играли в «преф». Каким ветром его занесло и что он предлагал, я не знаю, но держался Николай таинственно, а меня почему-то узнавал с трудом. Подобных персонажей было достаточно, всё как-то запуталось, измельчало.
Наш Совет директоров обрастал как днище корабля, и хотя костяк оставался прежним, периодически возникали новые лица, чтобы впоследствии исчезнуть. По большому счёту, Совет перестал быть совещательным органом, решений он тоже никаких не принимал. Стало неинтересно в нём участвовать. А после нашего разрыва с Каштаном меня не всегда и звали.
Видимо, поэтому я пропустила появление нового человека, а когда всё же встретилась с ним в «Рекорде», сразу поняла, что личность эта весьма интригующая. Наше знакомство переросло в настоящую дружбу и продлилось бы, наверно дольше, не соверши я одной непростительной ошибки. Но это произойдёт в будущем, а пока мы с радостным узнаванием «братьев по разуму» бросали друг на друга признательные взгляды.
Всеволод Шелохонов, в отличие от большинства персонажей этой истории, не исчез, как говорится, с концами. Многие годы, с делом или без, из Лос-Анджелеса, Москвы или Питера он возникал то звонком, то письмом электронной почты, либо приходил, заявляясь нежданно-негаданно. Темами наших бесед была культура, искусство и немножко наше общее прошлое. Он вёл какие-то дела с Союзом
