а в их болоте начало берёт, вот пусть в своем районе и в своей области утопленников и опознают.
– А как Вы об этом узнали?
– Так Бобрик тревогу забил. Он знал, когда она должна была прилететь, сам же ей билет покупал, и просил меня встретить её в Москве с поезда, помочь добраться до аэропорта, чтобы спокойно посадить на рейс и отправить к жениху, всё-таки женщина на девятом месяце беременности. Бобрик очень хотел, чтобы его ребёнок в Швеции родился и автоматически получил шведское гражданство.
– Да, Швеция – одна из самых благополучных европейских стран, отличающаяся высоким уровнем медицинской помощи, поэтому такое желание понятно. Так Вы встретили беременную?
– В том то и дело, что нет. У нас в управлении было созвано срочное совещание по важным вопросам, так как в стране назревал переворот. Ещё в марте 1993 года в Москве начал работать VIII Съезд народных депутатов. Он сразу же отменил постановление «О стабилизации конституционного строя» и начал прописывать функции правительства и Верховного Совета, а Ельцин начал боевые действия, самая кульминация которых пришлась на конец октября. Да чего, говорить, вот, смотри, что тогда происходило, – генерал встал и извлек из шкафа потертую папку с бумагами, порывшись в которых протянул зятю копию стенограммы выступления Геннадия Зюганова на Генсовете ФНПР 22 октября 1998 года.
Евгений Андреевич стал внимательно читать: «После семи лет так называемых „реформ“ можно сделать главный вывод о том, что эксперимент построения блатного, уголовного, мафиозного капитализма в нашей стране закончился провалом. Страна оказалась разгромлена, экономика недееспособна, банковскую систему полностью заклинило, не платится зарплата учителю, врачу, шахтеру и военному – тем, кто определяет устойчивость и успешное развитие любого общества. … Если в ближайшее время не будут выполнены требования, мы готовы поддержать массовые акции протеста самого жесткого характера. И если после того, что граждане сказали 7 октября, не будет должной реакции – ждите массовых беспорядков. Я очень не хочу, чтобы в стране они были, и призываю всех к организованным действиям».
– Понятно, Вам тогда не до встреч было.
– Да, всё к перевороту шло… После совещания я помчался в аэропорт, но женщины там не нашёл. Да и как бы я смог найти, ведь я её никогда не видел, а только примерно представлял, как она выгладит, по описанию Бобрика. В то время мобильных телефонов ещё не было, только пейджеры, да и то у самых крутых «новых русских», а к их числу никак нельзя было отнести фельдшера из села, поэтому созвониться с ней возможности не было. Я решил, что она уже улетела в Стокгольм, и успокоился. Но вот Бобрик не успокоился! Он такой настырный, смог дозвониться из Стокгольма в районный отдел милиции и потребовать провести расследование, когда и с кем выехала его возлюбленная. А оно им надо? Заявления-то
