теперь к этому следует добавить, что их время – такой же горный поток, мчащийся навстречу нашему.
И вот если все это представить и допустить, то остальное уже проще. Существуя в своем противоположном времени и иной Вселенной, развиваясь на сотни тысяч лет больше нашего, они – эти инопланетяне, а точнее – иновселенцы и иновременцы сугубо усовершенствовались в познании природы, проникли в тайны времени и научились почти свободно использовать его в практической жизни и деятельности, не хуже, чем наши, скажем, гидротехники ту же воду во всем ее многообразии. А может, даже и лучше. Эйнштейн, говорят, пытался создать теорию единого пространства – времени – тяготения. А они, по словам Ирины, пошли на много порядков дальше. И если бы я мог хоть как-то осмысленно или хотя бы наукообразно изложить то, что услышал, то имел шанс претендовать на Нобелевку, как минимум.
Проникнув в столь невообразимые тайны естества, наши гипотетические сапиенсы вдруг осознали, что на пути их безграничного прогресса камнем преткновения обнаружилась какая-то необозримо примитивная цивилизация. И даже не она сама как таковая, а некоторые из нее следствия. По расчетам их теоретиков, историческая мировая линия (?) нашей цивилизации таким образом взаимодействует с их мировой линией, что в некий момент неминуема «хроноаннигиляция», которая поставит точку на их прогрессе, развитии и самом существовании. И, естественно, на нашем тоже, хотя для них, как я понял, этот факт имеет сугубо побочный интерес.
Вот примерно такие вещи она мне изложила в виде преамбулы. Впрочем, из ее рассказа я сумел вычленить, наверное, столько же, сколько сумел бы передать своим приятелям из двухчасовой беседы о научных и социальных проблемах сегодняшнего мира какой-нибудь средний интеллигент-гуманитарий Киевской Руси XI века.
Следует признаться, что я не только, а может, и не столько вникал в тонкости теории, как пытался понять, отчего с ней приключился такой сдвиг по фазе, женщинам, как правило, несвойственный. Но более всего я эстетически наслаждался. Потому что прямо перед собой, в каких-нибудь двух метрах, видел ее ноги, немыслимо изящные, прелесть которых она великолепно осознавала и безжалостно подчеркивала высоким разрезом юбки.
Как бы не замечая специфической направленности моего внимания, она продолжала излагать свою жуткую историю.
Единственный путь, который пришельцы нашли для спасения своего, а попутно и нашего мира, – искусственно искривить эти пресловутые мировые линии, как на железной дороге переводят стрелки, чтобы избежать столкновения встречных поездов.
– То есть, простите, – перебил я Ирину, – если я правильно улавливаю, они намерены вмешаться в нашу земную историю? – Меня, ей-богу, даже начал увлекать ход ее рассуждения.
– Да, совершенно верно. Вы быстро сообразили. Только самое главное в том, что сделать это можете именно и только вы, Алексей.
Это у нее хорошо получилось. Небрежно и вместе
