Швец махнул ему рукой: все, мол, в порядке. Потом они с лейтенантом выкатили на дорогу мотоцикл, стали что-то грузить в коляску.
Минут через пять старшина подошел, и не просто так, а с двумя автоматами на плече, в левой руке он, как рыбу на кукане, нес десяток магазинов в узких кожаных пеналах, а в правой – гроздь обтянутых сукном продолговатых не по-нашему фляжек.
Свалил все добытое добро внутрь броневика, перевел дух.
– Живых нет, товарищ дивкомиссар. Там один лейтенант у них был, остальные рядовые и унтера.
– А в кого стрелял?
– То так, из жалости. Пользы с них не было… Я там мотоцикл подготовил, загрузил кой-чего. И еще пошукаю…
Воронцов понял, что если дать ему волю, то по своей старшинской натуре Швец нагрузит броневик так, что рессоры не выдержат. И по-своему он прав. Но не в данном случае.
– Хватит. Ты что, лавку открывать собрался?
– Та товарищ комиссар, жалко же… Добра столько, а шо оно дальше будет?
– Сказал – хватит. Давай лучше с лейтенантом вперед проскочите… У немцев карта была?
– Была, да пустая…
Действительно, убедился Воронцов, типичная лейтенантская карта. Кое-как обозначена ближайшая задача и предположительно – линия боевого соприкосновения с советскими войсками.
– В общем, проскочите на пару километров, посмотрите. И сразу назад. Объезд искать будем. Не зря же они тут катались…
Воронцов едва успел перекусить, как из-за поворота, нарастая и отдаваясь гулом в органных стволах сосен, донесся гул терзаемого на неподходящей передаче мотора. «Цунаи» выскочил на закругление дороги, как глиссер, с веером песка из-под заднего колеса. Старшина почти лежал грудью на руле, выкручивая манжетку газа, а лейтенант, выставив ногу вперед, собирался выпрыгивать из коляски.
– Товарищ комиссар, немцы! Близко, метров пятьсот! Транспортеры и танки. Много…
– Давай вперед, не останавливайся! – махнул рукой Воронцов. Включил вторую скорость, резко взял с места. «Как у „жигуля“ приемистость, – отметил Воронцов, – и песок нипочем. А старшина чего так виляет, никак с рулем не справится?»
Разогнавшись, броневик резко полез на очередной пологий подъем. Через открытую дверцу Дмитрий то и дело поглядывал назад. Из-за поворота, где они только что были, появился низкий, скошенный и пятнистый лобовик полугусеничного «Бюссинга». «Это ерунда, – подумал Воронцов, – от этого уйдем, у него парадный ход тридцать километров…»
С угловатого железного корыта прогремела первая очередь.
Возможно, все дальнейшие события развернулись бы совсем иначе, если б местность имела здесь другой рельеф. Но дорога протянулась впереди совершенно прямой линией, сжатая с обеих сторон лесом, и, наверное, очень хорошо смотрелась через оптику прицелов. И сама дорога, и все, что на ней было.
Первый снаряд из танковой пушки ударил
