title>«Янтарный купол в северных ладонях…»
Янтарный купол в северных ладонях
Быть замкнутым – жить сдержанную страсть.
Балтийский гул славяно-прусской крови.
Не отменить. Не выбить. Не украсть.
«Время рвётся по швам, и кроссовки сменяются берцами…»
Время рвётся по швам, и кроссовки сменяются берцами
Жахнуть водки, поржать над шнурками, консервы открыть,
Загадать себе песню и жить научиться в бессмертии…
И продолжиться в лицах детей, и прореху зашить.
Возвращайтесь, ребята. По каждому вашему профилю
Всё распишут бои: посуровевший взгляд, седину,
Тайну писем родным, ярость, дерзость и схватку с эпохою,
Поле призраков, выбор, молитву и – резче – судьбу.
Возвращайтесь, ребята, пройдя через тени и сумерки:
Вам счищать всё гнильё с золотого земного стола.
Будьте стаей волков – не стадами ягнят, не безумными.
Пусть звенит русский колокол в каждом из вас – не по вам.
«Рябины погладят багряными пальцами каждого…»
Рябины погладят багряными пальцами каждого
И того, кто затопчет огонь, и того, кто сбежал.
Дорога всё гнёт тетиву, да рога не отлажены,
Да под инеем ржавым, студёным лафеты дрожат…
Он дышит под снегом, и топкие воды протаяли,
Но его под лучистое сердце, под дых бьёт сапог…
И вновь, как в былое, вразмах, словно кольями-сваями:
Бьют в ключицы, в колени, в язык бьют и в веру: в народ.
Те – рябь на воде: «утикающие» вдаль сограждане.
Вы включите им песню – «От героев былых времён…»
Крылатость не вправить ни жабе, ни змею. Не жалко их.
Наши души – реликты, и не знать им иных имён.
«Ей важно сохранить сейчас обыденность…»
Ей важно сохранить сейчас обыденность
Мохнатость тапок, ласковость кота,
Вечерние ленивые повинности —
Помыть посуду, промолчать слова,
Простые, бесполезные, ненужные —
Так ей казалось только лишь вчера…
Но горы стали резче, звуки – грузными,
И воздух вдруг – занозы и щепа.
Сегодня ей не стыдно (спотыкается,
Конечно, сердце) – глаз не отвела.
Туман клоком линялым ошивается
В соседней арке… Мало ей тепла…
Идущие на цели не сбиваются,
«Охотники ночные» ждут гонцов.
А ей что? Амулетами впиваются
Обрывки песен на дороге снов…
Высокий и седой, дорогой выбранный,
Черкнёт в клочке бумаги: «Надо ждать!
Мы выдержим, девчата, наших вызволим.
Судьба такая – небо удержать.»
«Висит на растяжках лучей солнечный гонг…»
Висит на растяжках лучей солнечный гонг
Молотом медным впиваюсь в него – держу ритм.
Поверенный в деле сдержан и отрешён,
Он ширит площадку вокруг из гранитных плит.
Танцует аскет в белом плаще на скале.
В вихре безумном вдыхает мальчишка грозу,
И рушатся молнии в поле на рожь, где
Жатву снимают на Дикой охоте на Русь.
Гудит задубевший створ калёной души.
Трещинки страха – на призрачно-серых зрачках.
Мигает под молотом солнце: мир поделив,
Старцы меняются мантиями на века.
Нейтроны рассыпав, скол от луча выпал в снег:
Мир – он не делится! Замер аскет – вы в уме?
Змеёй вытекает из рукавов рассвет,
Бело-лазорево-алым смеётся «Ну нет!»…
«Но даже если я китом…»
Но даже если я китом
уйду на глубину,
я подворую – у неё,
у той, кого люблю.
У матери, жены своей,
девчонки в первом «а»:
у жаркой радости – огней,
морозности – у льда…
Я был бессонен и нелеп,
веснушчат и удал,
мне было страшно, я был сед,
но, веря ей, я знал,
что не был
