дали свое заключение.
Я пожал плечами, желая показать, что не готов взять на себя такую ответственность.
– А почему именно ко мне?
Это был глупый вопрос – из тех, что помогают тянуть время. Корсо, видно, подумал, будто я решил пококетничать. На лице его отразилось нетерпение.
– Вы ведь специалист, – буркнул он раздраженно. – Вы не только самый влиятельный в нашей стране литературный критик, вы всё знаете о романе-фельетоне XIX века.
– Вы забыли о Стендале.
– Не забыл. Я читал ваш перевод «Пармской обители».
– Надо же! Вы мне льстите.
– Боюсь, что нет. Мне больше нравится перевод Консуэло Берхес.
Мы обменялись улыбками. Он мне решительно нравился, и я уже начинал привыкать к его манерам.
– А книги мои вам знакомы?
– Только некоторые. «Люпен», «Раффлз», «Рокамболь», «Холмс»… Или, скажем, работы о Валье-Инклане, Барохе и Гальдосе[4]. Кроме того, «Дюма, или След гиганта». Потом – ваше исследование, посвященное «Графу Монте-Кристо»…
– И вы все это прочитали?
– Нет. Я, конечно, работаю с книгами, но не обязан их читать.
Он лгал. Или, по крайней мере, сгущал краски. Он принадлежал к породе людей основательных и добросовестных: прежде чем нанести визит, разузнал обо мне все, что мог, полистал все мои работы, которые сумел добыть. Он был из числа тех запойных читателей, что с самого нежного детства алчно проглатывают любой печатный текст. Правда, я до сих пор считаю маловероятным, что хоть в какой-то период детство Корсо заслуживало названия «нежное».
– Понимаю, – сказал я, только чтобы не молчать.
Он наморщил лоб, соображая, не забыл ли чего, потом снял очки, подышал на стекла и протер их мятым платком, извлеченным из бездонных карманов плаща. Упомяну, кстати, что его не по размеру большой плащ, кроличьи зубы и миролюбивое выражение лица создавали обманчивое впечатление слабости и безволия. На самом деле Корсо был крепок и упрям, как кирпич. Черты лица у него были тонкими и резкими, словно оно состояло из острых углов, а глаза смотрели очень внимательно, хотя начинали лучиться простодушием, как только Корсо угадывал, что собеседника можно подсечь именно на простодушии. Порой он выглядел даже неуклюжим и вялым – особенно когда позволял себе расслабиться. Есть такие беспомощные и бесприютные на вид существа: знакомые угощают их куревом, официанты наливают лишнюю рюмку, женщины горят желанием немедленно взять их под опеку. До окружающих слишком поздно доходит, что их одурачили. А лицемер уже во весь опор скачет прочь, добавив на рукоять своего кинжала новые победные зарубки.
– Вернемся к Дюма, – предложил Корсо, показывая на рукопись. – Человек, написавший про него пятьсот страниц, должен с ходу почувствовать знакомую ауру – такую способен источать только подлинник. Довольно прикоснуться к страницам… Не так ли?
Я положил руку на покрытые пластиком листы – жестом священника, касающегося церковных реликвий.
– Боюсь
Арсен Люпен – «вор-джентльмен», герой детективных сочинений французского писателя Мориса Леблана (1864–1941); Раффлз – персонаж, созданный английским писателем Эрнестом Уильямом Хорнунгом (1866–1921); Рокамболь – герой многотомного цикла романов французского писателя Пьера Алексиса Понсона дю Террайля (1829–1871); Шерлок Холмс – герой повестей английского писателя Артура Конан Дойла (1859–1930); Рамон Мария дель Валье-Инклан (1866–1936); Пио Бароха-и-Неси (1872–1956); Бенито Перес Гальдос (1843–1920) – испанские писатели-классики.
