ее по-прежнему красивой и изящной. Иначе как бы он со старушкой на пляже в Сан-Тропе или Антибе появлялся? Как можно представить такое?!
Дома Журов без труда нашел в интернете десятки ее фотографий. Возраст не обезобразил Кароль, она слегка располнела, но не критично. Он почувствовал облегчение, как будто то, как выглядела сейчас его бывшая возлюбленная, имело значение. «Буду во Франции, постараюсь найти ее. Объясню, что она тогда ошиблась. Это же была студентка Марго, она что, забыла, что моя тетя преподавала в университете? У нее студенток быть не могло, которые на дом курсовые приносили?» Убаюкивая себя этой ложью, которая в его сознании воспринималась как непреложная правда, Журов перебрался в спальню и без всяких истерик, горячих душей и снотворных заснул крепким сном. Причем до самого утра – и когда такое случалось? Можно было бы предположить, что и во сне образ Кароль будет с ним, однако этого не произошло, наутро он и думать о ней позабыл. Ему приснился хороший сон! И в нем была совершенно другая женщина! Журов запомнил сон на всю жизнь.
Старый двухэтажный деревянный дом в лесу. Или на окраине деревни. Но точно, не финская дача в Репино или в Комарово. Конец лета или совсем ранняя осень. Дом утопает в зелени, дело к вечеру, потому что солнце не в зените, и его лучи пробиваются сквозь листву сбоку, наискосок земле, глаза не слепят. Все очень похоже на фильмы Тарковского, та же эстетика: паутина на стеклах веранды, бьющийся в стекло с внутренней стороны окна мотылек. Звуки леса, птицы, насекомые, порывы ветра. Журов в плотных брюках, в штопаном свитере и в куртке-ветровке сидит на крыльце, слегка покосившемся от старости, некоторые доски подгнили, но еще держатся, когда на них наступаешь, они тихонько поскрипывают. Это его дом, он всегда в нем жил, может, и родился. Судя по постройке, по старой дореволюционной мебели, по одежде Журова, складывается впечатление, что это довоенные годы, хотя легко могут быть и семидесятые-восьмидесятые. Ему, похоже, лет сорок, но точно не тридцать и не пятьдесят. Кто он – доктор, учитель, писатель? – не имеет значения. Важно то, что он живет здесь скромно и с достоинством. Но одиноко. И вдруг появляется женщина, она пришла к нему, он сразу понимает, что навсегда. И от этого ему радостно. Вещей у нее совсем мало, каким-то образом она принесла сразу несколько горшков с цветами, которые тут же расставила на крыльце. Она моложе Журова, в платке, худая и хоть и некрасивая, но прекрасная. Она улыбается каким-то своим мыслям, рот большой, она немножко этого стесняется, но в этом есть особая прелесть для Журова. И блеск ее глаз, и в этих глазах он читает, что отныне все будет хорошо, они пойдут вместе до самого конца. Они проголодались и идут готовить что-то простое – может, варить картошку. Он открывает буфет, чтобы достать тарелки, а в этом буфете испокон века хранятся пакеты с крупами и сахарный песок, чтобы не добрались полевые мыши. Он со смехом выходит на улицу, стряхнуть просыпавшийся сахар с тарелок. А потом сразу наступает вечер, и почему-то электричества нет, они зажгли в доме свечи, но сами пошли на улицу. Он накинул
