можно жить? – спросила я. Здесь невыносимо пахнет
– Потерпи дочка, нам нужно за город. Там уже не будет такого запаха.
– А где живут орки? – спросила я.
– Они живут на другой части океана.
Напряжение от этих слов немного спало, и я уже даже могла вдыхать этот гнилой воздух.
Вскоре мы вошли в зону искусственного леса. Я никогда не видела таких больших деревьев. Их макушки упирались в самый купол, на ветвях висели плоды, шишки, зелёные листья, все так, как будто они настоящие. Люди создали эту искусственную красоту, чтобы скрасить своё убогое существование. Пахло здесь все также ужасно.
– За этим лесом, будет наш дом, потерпите немного, – сказал старик.
Я была на грани упадка чувств. Голод сковал все мои конечности, ум бунтовал, силы покидали.
– Я больше не могу, – упав на пол, прошептала я.
Старик подошёл ко мне, аккуратно взял меня, перевалил на плечо и молча пошёл вперёд. От этого жеста я пришла в себя. Что ты делаешь? Говорил голос внутри меня. Этот человек старше тебя в два раза, и он сейчас в таком же состоянии, также голоден, но он ещё и тебя взвалил себе на плечи. Ко мне вернулось второе дыхание, и я попросила меня вернуть в вертикальное положение.
– Мне уже лучше, пошлите, – со стыдом произнесла я.
– Смотри, милая, – сказал старик. – Видишь тот дом? Вдалеке виднелся небольшой дом. Возле него, на стеллажах стояла разная утварь – горшки, кастрюли. Возле входа были раскиданы рукописи, старые вещи и ткани разноцветных оттенков.
Мы подошли к двери. Было тихо. Старик постучал в дверь, как мне показалось, определенным ритмом. Дверь открыла молодая женщина лет тридцати.
– Дядюшка, – кинулась она на старика, обнимая его.
Старик отечески прижал ее к себе.
– Дядюшка, дядюшка, – заплакала та.
– Венеция, все хорошо, – успокаивая бормотал старик.
– Все ли у вас хорошо? Где Рой?
– Дядюшка, – ещё больше стала стенать Венеция. Старик все понял без слов.
– Когда? – спросил он.
– Неделю назад.
Он снова прижал ее к груди. Тишину нарушали еле подступавшие всхлипы.
– Венеция, – через некоторое времясказал старик. – Смерть приходит к каждому. И ко всем она приходит в виде времени. Для любого человека оно отмерено с математической точностью. Но ты должна знать, что умирает тело. Душа же дальше продолжает скитаться по этим просторам материальной вселенной, воплощаясь в телах разных живых существ. Поэтому, после того как ты оставишь на моем плече свои последние слезы, воспрянь духом. После этих слов Венеция успокоилась.
– Проходите, дорогие гости. Простите меня, всё о себе, да о себе. А вы, наверное, уставшие с дороги и голодные.
Мы зашли внутрь дома. Комната была темной и пустой. На полу лежала циновка и плед. Поодаль стоял маленький столик, на нем тарелка, наполненная незнакомыми семенами.
– Присаживайтесь, –
