стилистика.
– Удобно, удачно, – согласился Валентин. – Спасибо – не придётся наспех врать…
Этот, безусловно, приятный момент как-то заслонил куда более существенный факт воскресения после полуторамесячного пребывания в плохо оформленной могиле.
– Только как с девушками быть? – перебил его мысли Левашов. – Ты готов привести их, семерых, к своей жене на постой? С толковой мотивацией?
Лихарев задумался совсем ненадолго.
– В принципе – могу. Семь – не одна. Столько юных любовниц у одного человека просто не бывает. Если он не арабский шейх. Придумаю что-нибудь, пока добираться будем.
– Есть и другой вариант. Не умножаем сущностей сверх необходимого, правильно? Мы их завезём на дачу к Ларисе, там сейчас по-прежнему Майя с Татьяной живут. Две, а то и три опытных дамы за пару недель как-то сориентируют их в окружающей действительности, после чего станем думать дальше.
– Так, конечно, гораздо лучше, – с облегчением ответил Лихарев. – И они адаптируются, и я не спеша просчитаю варианты. Есть кое-какие, и вполне интересные…
– Вот и славненько. О, смотри, какие воспитанные девушки. Сказал – десять минут, так они секунда в секунду соблюдают.
Действительно, все семь курсанток цепочкой, по-прежнему не снимая пальцев с автоматных спусков и контролируя прилегающую местность, шли в их сторону. Режим полной боеготовности для них никто не отменял. Анастасия – впереди.
Олег увидел идущую третьей Кристину, испытал странное для него, непривычное чувство. Что было – вспомнил ярко и с благодарностью, к ней ли, к судьбе, к Дайяне. А в глаза смотреть не хотелось. Смешно ведь и неловко. Ему тридцать шесть (если без всяких отклонений, а то и сорок, с учётом петель и зигзагов локальных, независимых и прочих времён), ей – на вид девятнадцать. На самом деле, прав Андрей, то ли дочка, то ли племянница.
Она тоже увидела его, заулыбалась, как бы даже засветилась вся изнутри. Вот тебе и проблема! Одна надежда – дисциплина у воспитанниц Дайяны превыше чувств.
Так и вышло. Один короткий, почти незаметный жест руки, и Кристина, всё поняв, на долю секунды изобразила одними только глазами всё, что хотела, и сразу стала столь же функциональной и безразличной к посторонним факторам, как и подруги. Поглощённой только боевой задачей. Ничего личного. Как же иначе? Месяц-другой спустя она могла бы стать полноценным координатором, которым эмоции разрешены только по велению службы.
– Значит, решили, – сказал Левашов, всем своим видом демонстрируя девушкам, даже никогда его раньше не видевшим, что главный здесь – он. Как бы не выше всесильной начальницы Дайяны. – В одну шеренгу – становись!
Курсантки чётко исполнили команду.
Он прошёлся вдоль коротенького строя с видом и манерами красноармейца Сухова (или – старшины Васкова)
