и белое. Тихон спокойный и уравновешенный, правильный до зубовного скрежета. Боится маму и папу. Соня не раз слышала, как он говорил: «Ян, что скажут родители?!». Ян отмахивался, а Тихон продолжал: «И как обычно, за твои поступки буду отвечать я!». Тихон округлял глаза: «А что я такого делаю?». «Ты неправильно себя ведёшь!».» «Да? А как правильно?» – удивлялся Ян. Соня едва сдерживала улыбку, слушая их перебранки.
Ян в тот же вечер насмешливо и галантно пригласил Соню в свою кровать. Соня отказала, но Ян попытки не оставлял. Соня давно ушла бы, но на улице было ещё холодно. Стены давили и не давали дышать полной грудью. Хотелось на волю, в какой-нибудь лесок. Найти таких же, как она, любителей свободной жизни, у которых нет обязательств, привязанности к дому, страха. Соня зашла на кухню. Мойка была забита посудой, но это ее не смутило. Он вытащила из ящика маленький острый ножичек и вышла из квартиры.
8
У Тихона во второй смене уроков не было, и он отправился в церковь. Он занимался пирографией, и два года назад ему захотелось выжечь на доске божественный лик. В доме икон не было, и он пошёл в храм, чтобы посмотреть на образа. В детстве он ходил в церковь с бабушкой, но с другой, мамой отца, благодаря ей знал молитвы и каноны церковной службы. У бабушки в доме были только церковные книги, она пела и прислуживала в храме.
Тихон попал на службу. В церкви пахло свечами и ладаном. Людей было много, все крестились, и он тоже перекрестился. Певчие пели молитвы, и Тихон негромко присоединился. Он даже не ожидал, что в памяти все сохранилось. Бабушки не стало, когда ему было 12, в семье учёных в церковь не ходили, и у него с возрастом отпала охота ходить в храм. Но сейчас, подпевая молитву, ему казалось, что с души падают камни неудач, невезения в отношениях с девушками, размолвки с родителями, обиды непонятно на что и на кого, и по мере облегчения, он поднимается к куполу.
Служба окончилась, а он всё стоял, вдыхая аромат ладана и свечей. Тогда, два года назад, к нему подошёл батюшка, и они заговорили одновременно. Батюшка предложил ему петь в церкви, расспрашивал, откуда он знает молитвы. Тихон ответил на все вопросы.
И вот два года Тихон поет и каждый раз будто возносится к куполу. Исповедовался он часто, и каждый раз в одних и тех же грехах: он ревнует родителей к младшему брату, порой злится на своих учеников. Дал слово больше не влюбляться, но не получается – и каждый раз на исповеди он повторялся.
Сегодня он вошел в храм, купил свечи, поставил своим любимым святым. Поднялся по лестнице на клирос к певчим. Служба началась, но сегодня мыслями на земле его держала Соня. Девушка с ангелом на плече, кто она, откуда и почему не уходит? Если некуда идти, нужно соблюдать правила города, а она не хочет этого делать, значит, скрывается от чего-то или кого-то. Симпатичная, загадочная. Тихон всё думал о ней.
Оставшись наедине, начав тихую беседу на кухне за чаем, Тихону казалось, вот так сиди и разговаривай ни о чём – о погоде, о местных новостях, но через пять минут в кухню врывался Ян, как заводная игрушка, громкая, бесконтрольная, полная
