перед глазами все поплыло, и она обессиленно упала на траву. Все вокруг меркло, словно закатывалось солнце.
Сначала была звенящая темнота, раскрывающаяся в туманы Нави. Она видела костяной мост через черную реку, огромную, пугающую трехголовую тушу, раздирающую случайного путника. Свирепая пасть раскрывалась острыми зубами.
«Калинов мост… Река Смородина… Горыныч», – пронеслось в голове у василисы. – «Значит, я умираю…»
Эта мысль была такой пугающей, что василиса вздрогнула. Холод навьих туманов пробежал по ее спине, а она чувствовала, как в туманной дымке ее зовут чужие голоса.
Вокруг рыскали черными тенями домовые, кикиморы и прочие навьи…. Страшная пасть трехголового змия хватала и терзала тех, кто смел нарушить границы.
«Что же там?», – подумала василиса, глядя на ту сторону моста, где туман был густым, словно молоко.
Черная река медленно текла, словно разделяя границу между живыми и мертвыми.
«Обидно, до слез!», – подумала василиса, чувствуя, как ее зовут с той стороны. Ей хотелось заплакать от чувства собственной никчемности. Это ж надо! Не справилась! Сразу, считай, полегла…
Зов из тумана на том берегу становился все отчетливей. И василиса обернулась, словно не понимая, идти ей или нет…
«Найдут мои косточки в лесу, да быть может, схоронят!», – подумала она, не желая возвращаться в той боли.
Маленькая фигурка шла по огромному мосту. Жуткая пасть Горыныча со светящимися глазами оскалилась на нее, но вместо того, чтобы схватить, пропустила, пронесясь над головой. Две остальные головы были по другую сторону…
Не было слышно шума воды. Даже звук шагов съедал туман. С каждым шагом василиса чувствовала, как сердце замедляется.
Сделав несколько шагов по мосту, василиса обернулась.
Как вдруг почувствовала, словно ее кто-то хватает за косу, а потом перехватывает за рубаху и тащит. Тащит упорно назад.
– Куда пошла! – слышался тихий яростный шепот. Лица она не видела. – Горыныч, фу!
И снова наступила темнота…
– Лежи тихо, – послышался шепот, от которого василиса приоткрыла мутные глаза. Она не видела, кто над ней склонился. Только длинные волосы, которые ерзали по ее груди.
На фоне ночного неба виднелся силуэт. А на обнаженной груди чувствовалось мягкое прикосновение рук, срывающей с нее разодранный сарафан.
– Ты кто? – едва слышным шепотом спросила василиса, пытаясь пошевелиться.
Даже звезды на небе расплывались, сливаясь в сверкающие ленты.
В ответ была тишина.
Только в этой звенящей тишине, она почувствовала, как боль ран и ссадин отступает, толкая ее в объятия усталой дремоты.
«Травы!», – вспомнила василиса, пытаясь нащупать свою котомку.
– Не шевелись, – словно ветер выдохнул в ее губы таинственный незнакомец. Василиса попыталась открыть глаза,
