сожалению, выяснилось, что Мари Хофгартнер себе на уме, – осторожно сказала Папперт и доброжелательно улыбнулась. – Она плохо вписывается в коллектив. Вылитая мать…
Мельцер почувствовал укол в области сердца. Папперт хищно сверкнула своими маленькими светлыми глазками, рот при этом продолжал улыбаться.
– Мать? О чем вы?
– Ну, у каждого ребенка есть мать, не так ли? – произнесла Эрдмута Папперт таким тоном, каким провозглашают грандиозную новость. – Мари была очень маленькой, когда потеряла мать, бедная девочка. Несмотря на это, у нее есть право узнать кое-какие подробности…
– Любезный отец Лейтвин и ваша покорная слуга решили отыскать мать Мари. Чтобы показать девочке хотя бы могилу. Святому отцу не составило труда вспомнить Луизу Хофгартнер. Он посмотрел в церковной книге, и угадайте, что он там обнаружил.
Мельцер побледнел, ему сейчас тоже не помешал бы стакан воды. А лучше коньяка. Ирландского виски. Тирольского грушевого шнапса.
– Мне недосуг гадать, госпожа Папперт!
Та изобразила испуг и, сокрушаясь, признала, что его время стоит денег. А она отвлекает его из-за всякой ерунды. Мельцер почувствовал острое желание спустить злобную особу с лестницы крепким пинком.
– Да говорите уже!
– Его Лейтвин обнаружил в церковной книге удивительный факт: Луиза Хофгартнер была венчана. Ее супруг…
– Замолчите! Эти вещи вас не касаются. Мари что-то известно?
Папперт была сама любезность, и тот, кто заглянул бы ей сейчас в глаза, увидел бы в них настоящий триумф.
– Конечно, нет. Мы не хотели тревожить ребенка такими вещами. По крайней мере, до ее совершеннолетия. Ей сказали, что ее мать похоронена в общей могиле для бедных на кладбище Херманфридхоф, надгробной плиты нет.
– Кто еще?
– Что, простите?
– Кто еще, кроме вас и его преподобия Лейтвина, знает об этом? – нетерпеливо закончил Мельцер свою фразу.
– Никто. Упаси бог, я не болтушка, дорогой друг. Может, еще несколько пожилых людей, которые жили по соседству и видели, как она мучилась…
Мельцер почувствовал, как на него надвигается черная стена. Иногда с ним такое случалось поздними вечерами, ощущение было более чем неприятным, поскольку лишало чувства самоконтроля. Бороться с этим помогал алкоголь. Алкоголь и железная воля.
– Мы подумаем о пожертвованиях в пользу приюта, госпожа Папперт. Возможно, все-таки удастся найти решение.
– Господь благословит вас. – Папперт, ликуя, захлопала в ладоши. – Я знала, что вы не бросите моих бедных невинных детей. То есть я могу надеяться, что и мы и дальше…
Хитрая, бесстыжая вымогательница. Но только бы никто не прознал о кознях злобной бабы. Проклятие! У этой жадной паучихи наверняка где-то хранится кругленькая сумма.
– Можете надеяться, госпожа Папперт.
Священником
