Из ополчения. Наши группы занимались в основном поиском корректировщиков, которые наводили артиллерию на город. Когда-то везло, когда-то не везло – бывает, что засекли, откуда корректируют огонь, выезжаем на место, а там никого нет. Бывало такое, что недалеко от штаба, буквально в полутора километрах, мы выезжали и нарывались на засаду. Корректировщиков всегда кто-то прикрывает – на улице сидит и отслеживает, кто туда к корректировщику пытается подобраться.
С переменным успехом мы занимались своей задачей, и, в принципе, если не считать постоянные обстрелы с гаубиц и «Градов» по городу, ничего там сверхвыдающегося не произошло.
Как украинский корректировщик хотел в Россию уехать
– Как-то был обстрел одного из районов в Луганске. Минометный обстрел, артиллерийский укропы закидывали чуть подальше. Естественно, были корректировщики. Сидели на высотках, на крыше где-то. И когда это поняли, ребята поехали и одного взяли с поличным. С бумажками, с приборами, с биноклем. Он признался, что корректировал артиллерийский огонь, но что самое показательное и дикое – он сам был из того района, который обстреливали. У него в этот момент дома была жена молодая, пока он ходил «работать».
– Ну и зачем ты это делал? – спросили его на допросе. – Ради чего?
– Деньги нужны были, – говорит.
– Зачем деньги?
– Чтобы уехать в Россию, а не на Украину.
Мы в ступор впали от этого человека. Ну, Бог тебе судья, парень.
Пленение прибалтийской снайперши
– Запомнилась одна женщина, корректировщик, прибалтийка. Она отстреливала сербов-добровольцев, они пытались к ней подобраться. Двоих «задвухсотила», одного «затрехсотила». Мы, когда приехали, ее хитростью взяли. Пацаны с одной стороны зашли, короче, перебили ее охранение – троих человек. Это было при въезде в Луганск, с правой стороны, как въезжаешь в город, там была бывшая ментовская часть. А от нее в 600 метрах две высотки стояло – «свечки» типичные, 16-этажные. Вот она с одной из них корректировала огонь, а по ее наводке пакеты «Градов» набрасывались в район, где мы дислоцировались.
Сербы пошли туда, выяснить, поискать по домам. И, в общем, нарвались на корректировщицу и ее охранение. Потом мы ее взяли в плен – получилось так, что у нее закончились патроны. Потом выяснилось, что она оказалась любовницей одного из командиров нацбатальона, и он ее позвал корректировать огонь. По совместительству она была не просто корректировщица, она еще участвовала в Чечне снайпершей. До того биатлонисткой была.
Мы ее отдали в штаб, в «Зарю». Что там дальше с ней делали, расследования проводили и так далее, я не знаю. Но момент был запоминающийся. Она сказала, что у нее трое детей в Прибалтике, и как бы меня это сильно удивило. Ладно, я могу понять, когда ты Родину свою защищаешь, у тебя трое детей, ты там врагов отстреливаешь. А когда у тебя трое детей, а ты наемница и работаешь от Чечни до Донбасса… Это как бы в голове не укладывается.
– Странно,
