ей не хватало.
– Что ты сказал? – раздается из-за ее спины резкий разозленный голос.
Позади из-за чьего-то монитора поднимает голову Макрори. Он в два прыжка оказывается у Пайпер за плечом.
– Ты не охерел, стажер? – выплевывает он.
Саймон даже отшатывается от его резкого тона. Так грубо Макрори даже в первый день с ней не разговаривал.
– Да ладно тебе, – возвращает на лицо мерзкую улыбочку Саймон. – Забей, мы с Пайпер давно друг друга знаем. Мы шутим.
– Смешно тебе, да? – В голосе Макрори нет ни намека на улыбку. – А давай я тебе в шутку зубы выбью? Поржем.
Дверь архива открывается, и Тыковка возвращается с огромной стопкой бумаг, которую практически роняет себе на стол.
– Пайпер, вот тут где-то есть нужные… – Он обводит взглядом их троих и вопросительно поднимает брови. – Что-то случилось?
– Твой стажер несет хуйню, за которую обычно дают по роже, – отвечает ему Макрори, не давая Пайпер и слова вставить. – Дай сюда.
Он быстро пробегает пальцами по бумагам, снимая чуть ли не половину стопки.
– Вот это нам нужно, – заявляет он и перехватывает бумаги одной рукой, второй чуть толкая Пайпер к выходу. – Идем.
Она даже сообразить не успевает, как происходящее меняется. Тыковка стоит у себя за столом, растерянный, переводит взгляд с них на ошарашенного Саймона и обратно. Макрори чуть ли не тащит ее к выходу, держа спецификации.
– Что конкретно ты сказал… Прости, как тебя? – доносится обеспокоенный голос Тыковки.
Как только дверь за ними закрывается, Макрори поворачивается к Пайпер.
– Какого хера ты позволяешь так с собой обращаться?
– Я не позволяю, – наконец прорезается голос. – Я просто…
– Просто что? Просто стояла молчала? Кто он вообще?
– Бывший.
Макрори кривится так, будто лимон откусил.
– Вкус у тебя, конечно, дерьмовый. Значит так, малая, давай-ка мы с тобой договоримся.
– О чем?
– Нахер таких друзей. Поняла?
Когда они доходят до ее стола, он сгружает спецификации на столешницу.
– Если этот обсос еще докопается до тебя, скажи ему, что операционка вся шутить умеет, – сурово произносит Макрори.
– Хорошо. – Пайпер пытается улыбнуться, но выходит паршиво.
Она садится на свое место, только теперь замечая, как дрожат руки. Даже непонятно, от чего больше – от Саймона или Макрори. Может, даже от обоих.
Только теперь доходит: за нее вступились. И кто? Самый неприятный, дотошный и грубый человек, которого она знает. Пайпер его даже не заметила, а он… Он как раз заметил все.
– Чего дрожишь? – Макрори стоит рядом и сверлит ее недовольным взглядом из-под сдвинутых бровей. – Перенервничала?
Пайпер только и может, что кивнуть. Он недовольно вздыхает и смотрит на часы.
