Только тогда он встает, забрасывает за спину щит, зеркалом блещущий на солнце, сжимает в одной руке меч, в другой – кастильский стяг с образом Богоматери и ступает в воду. И лишь когда волны омывают его до бедер, когда он полностью объят этим огромным чужим морем, Нуньес де Бальбоа, дотоле мятежник и сорвиголова, а ныне верный слуга короля и триумфатор, машет стягом на все стороны света и громким голосом возглашает: «Да здравствуют Фердинанд и Хуана, высокие и могущественные монархи Кастилии, Леона и Арагона, от их имени и для кастильской короны я вступаю в полное физическое и нерушимое владение этими южными морями, землями, берегами, гаванями и островами со всем, что в них содержится, и клянусь, если иной царь или вождь, христианин или сарацин любой веры или сословия заявит свои притязания на эти земли и моря, то я готов во всеоружии оспаривать их у него и воевать с ним во имя государей Кастилии, как настоящих, так и будущих. Им принадлежат и власть, и господство над этими землями и ныне, и во веки веков, пока будет существовать мир, до Страшного суда над всеми смертными поколениями».
Все испанцы повторяют клятву, и голоса их на миг заглушают громкий рокот прибоя. Каждый смачивает губы морской водой, и писарь Андрес де Вальдеррабано вновь составляет грамоту о вступлении во владение и завершает сей документ словами: «Эти двадцать два человека, а также писарь Андрес де Вальдеррабано были первыми христианами, ступившими ногой в Южное море, окунувшими руки в его воды и смочившими рот, дабы узнать, солоны ли эти воды, как в другом море. И, убедившись, что так оно и есть, они возблагодарили Господа».
Великое деяние свершилось. Теперь надобно извлечь из героического предприятия и земную пользу. У нескольких туземцев испанцы силой или хитростью отбирают немного золота. Однако в разгар триумфа их ждет новая неожиданность. Ведь индейцы горстями несут им бесценные жемчужины, которым на ближних островах просто счету нет, в том числе одну, под названием «Пеллегрина», воспетую позднее Сервантесом и Лопе де Вегой, ибо она украшала короны королей Испании и Англии как одна из прекраснейших на свете. Все сумки, все мешки испанцы набивают этими сокровищами, что ценятся здесь не намного выше, чем ракушки и песок, а когда они жадно продолжают расспросы о том, что для них важнее всего, о золоте, один из кациков указывает на юг, где очертания гор мягко сливаются с горизонтом. Там, говорит он, расположена страна несметных богатств, где властители едят из золотой посуды, а большие четвероногие животные – кацик имеет в виду лам – свозят в царскую казну удивительные сокровища. И он называет имя страны, лежащей в море южнее и за горами. Звучит оно как «Бирý», мелодично и странно.
Васко Нуньес де Бальбоа неотрывно смотрит в указанном кациком направлении, где горы блекнут, сливаясь вдали с небом. Мягкое, соблазнительное слово «Бирý» тотчас запало ему в душу. Тревожно стучит сердце. Второй раз в жизни ему нежданно-негаданно ниспослана великая возможность.
Первой возможностью, подаренной
