девушки сжалась на его плече. – Мне больше всего на свете захотелось вернуть статус наследницы. При угрозе жизни наследника приходит один младший олимпиар. О, как бы он их уничтожил. Они бы просто исчезли, без следа. И мир стал бы лучше, чище.
Она помолчала, а затем спросила:
– Но ты сказал не убивать их. Почему?
– Ты уверена, что мир стал бы лучше и чище? – тихо спросил Одиссей.
Ану во мгновение ока прорвало; всё, что она перечувствовала и передумала за последние часы, вырвалось наружу.
– А разве нет? – её напряжённые пальцы с болью впечатались в плечо Фокса. – Они творят с другими такие вещи, которые требуют ответа. Сколько несчастных эта отвратительная амёба растворила внутри себя, они умирали в мучениях, не понимая, за что им такая судьба, пока остальные пираты гоготали? Скольких этот жер нанизал на свои шпили, скольких изнасиловал и сожрал? А ты не дал ему умереть. Ты любуешься ими, проявляешь к ним понимание, невзирая на их ужасающие преступления и тот факт, что это убогие существа, которые ужасно распорядились собственной жизнью, и потому не достойны жить! Ты хочешь, чтобы Гамма их излечил. Почему?!
Глаза Одиссея сверкнули. Он устал прятать правду от Аны, недоговаривать и уходить от ответов.
– Потому что я был таким, как Джо-Джо и Трайбер, – сказал Фокс. – Я был пиратом с одиннадцати лет и пока не вырос. Я мучал и убивал тех, кому не повезло попасться на моём пути, и гоготал вместе с остальными. Я падал и не мог остановиться, ненавидел и презирал всю вселенную, потому что окружавшая меня вселенная была полна злобы, ярости, бессмысленности и смеха.
Ана отшатнулась от него, её волосы бились волнами шока и недоверия.
– Ты?! – с искажённым лицом воскликнула она.
– Я, – ответил Одиссей. – И если бы тот я прервался навсегда, то не стал бы тем, кого ты встретила. Тем, кто спасает других.
– И что же заставило тебя измениться?!
– Смерть. Меня убили дважды за день: чужие и свои. Чужие в конечном итоге так и не преуспели, но свои добили по-настоящему. Я плыл в пустоте и вспоминал всё, что было, что к этому привело, что я сделал и чего не сделал. И осознал, что не окружавшая меня вселенная была плохой и бессмысленной. А я.
– Они никогда этого не поймут! Ты их видел. Ты с ними говорил.
– Наверное. Они не умеют перерождаться. И у них не было моего детства, бесконечной любви и теплоты, они не знают, как прекрасен этот мир. Они такие, какие есть, и моё милосердие их не исправит. Они сгниют в тюрьмах или найдут способ выбраться, и тогда вернутся в своим обычным делам. Принесут в мир ещё больше зла.
Глаза Аны блестели, губы дрожали, ей хотелось одновременно вцепиться в Одиссея и прижаться к нему, чтобы утешить, чтобы он утешил её; и закричать на него.
– Тогда зачем ты вернул их к жизни?
– Потому что у них ещё есть шанс. Потому что произошедшее и пример Трайбера может стать для них уроком. Ну и… есть другая, тривиальная причина.
Он
