силком запихивал её в кашемировый светлый кардиган.
– Ну маркий же!
В ресторанах Алевтина шёпотом спрашивала:
– А сколько это стоит?
Если узнавала, то до утра на чём свет поносила хозяев, называла их гадами и кровососами. Валя мать огорчать не хотел, врал порой, отходил рассчитаться и молчал тупо, глаза отводил, если она со стола подбирала, что не доела, в салфетки трепетно заворачивая, – понимал мать.
– Женишься-то когда? Внуков хочу. Что так долго выбираешь?
Одной зимой решили с Сёмой в Доминикану смотаться – экзотика!
– Валь, отель возьмём на уровне и бизнес-классом полетим. Надо к хорошей жизни привыкать. Только я не один полечу… С тёлкой одной, с Маргаритой.
Маргарита – высоченная и тонкая – полностью соответствовала вкусам времени. На Валентина впечатления не произвела, любил маленьких, ладненьких, да и раздражала его, мешала отдыхать – прилипчивая. Ни на шаг от Семёна. Они по делам сядут поболтать – с дурацкими вопросами лезет. В картишки перекидываются, на шее у Сёмки повиснуть норовит. Ласки кошачьи, взгляд вечно подобострастный. Как есть безмозглая!
А Семён ходил гордый. Маргарита была его находкой. Выкопал в каком-то спальном районе, в тьмутаракани, голосовала на дороге. Приодел, отмыл от краски дешёвой, и вот – модель да и только.
– Сём, а ничего, что она двух слов связать не может?
– Брат, так это её главное достоинство. Зачем мне баба умная. Мне что с ней, кроссворды отгадывать?!
Он всерьёз увлёкся преображением Маргариты. Наряжал точно новогоднюю ёлку и получал невероятное удовольствие, когда выводил своё детище в свет, наблюдая, как мужики сворачивают головы. Нужно отдать должное – Маргарита дешёвкой не была, по сторонам не пялилась. Верная. И всему училась быстро. Вкус природный имелся и, главное, упорство. Генрих Давыдович выбор сына не одобрял, был вежлив, но угрюм, когда сын в очередной раз тащил её в гости на семейный ужин. Не понимал он такой красоты на одну извилину.
Проезжал как-то мимо дома сына, заехал без звонка, а там она хозяйничает словно у себя дома. Семён тогда лишь улыбнулся и попросил её чай накрыть. Посидели поболтали. Вернулся домой, всё жене рассказал.
– Ничего страшного, Генрих. А то одна за другой сменяются, дня не пройдёт. Правда, и эта Маргарита ненадолго задержится. Можно подумать, ты Семёна не знаешь. И в кого он такой уродился?!
За Генрихом Давыдовичем самим грешки водились, особенно когда помоложе был, поэтому быстро разговор на другую тему перевёл. Дела давно минувших лет, что об этом вспоминать. Правда, на его отношениях с Любочкой это никогда не сказывалось, умел следы замести, ловкий, но женщин любил, как и любой мужчина его национальности. На серьёзные отношения никогда не шёл, чуть что, бежал без оглядки.
Семён мозг, Валька – при нём. Всё пополам, всё на двоих. Транспортную компанию открыли, к недвижке стали приглядываться.
– Сейчас
