защититься от влияния глубины, то мне бы потребовалось отказаться и от Моны, и от энергии из сердца голема, не говоря уже о возможности узнать о метках судьбы. Бросив последний взгляд на кокон и убедившись, что трещины на нём не увеличиваются, я начал процесс возвращения в реальный мир. Сначала перестал воспринимать клочок пространства, в котором нахожусь, а потом послал сигнал, обращаясь к перстню, с желанием вернуться.
Сколько на это ушло времени, сложно сказать, но мне показалось, что прошёл лишь миг, и вот я уже вернулся в своё тело.
Однако сразу приступить к активным действиям у меня не получилось. Первым делом мне пришлось окружать себя слабым барьером, нацеленным на приглушение звуков, и активировать плетение сканирования. Вокруг кричали люди, происходили разряды молний, громовые раскаты и ещё много разнообразных звуков. Помимо этого, за время моего отсутствия изменилось и место, в котором я находился. Во всяком случае внешне.
Сейчас я стоял не в палатке, а внутри ямы, под открытым небом, которое практически полностью было перекрыто огромным смерчем хаоса. Сканирование быстро сообщило мне, что я всё ещё внутри базы Кровавых Панд и окружающий её барьер пока справляется со своей задачей.
Но смущали две вещи – Рудольф, находящийся в нескольких метрах за моей спиной, и то, что раскаты грома проникли внутрь базы. А ведь совсем недавно их хоть и не полностью, но приглушал барьер. Это был плохой признак.
Мне надо было срочно добраться до Арога, дабы прояснить текущую ситуацию, но перед этим следовало разобраться с Рудольфом и его странным мечом.
Я резко развернулся и встретился взглядом с главой Кровавых Панд. Он был простым человеком, без открытого магического источника, но, как ни странно, именно около него было меньше всего последствий произошедшего совсем недавно взрыва.
Старик стоял на одном колене, руками обхватив рукоять двуручного меча, воткнутого перед собой в землю. Присмотревшись, я осознал, что меч защитил Рудольфа. Странный, без капли маны двуручник смог блокировать магию – очень любопытно.
Впрочем, по его взгляду я понял, что прямо сейчас старинного друга Сергея Волкова никоим образом не заботит этот факт, а больше беспокоит совершенно другое, и я был с ним солидарен. Поэтому, оставив разбирательства с мечом на потом, я обратился к нему:
– Сергей жив, я поместил его в скрытое пространство, очень схожее с тем поясом, который ты должен был видеть у него. Сможет ли он пробудиться, сказать не могу, но прямо сейчас он жив.
Это был максимум, который я мог сказать Рудольфу, но ему хватило и этого. И если обычного человека подобные известия привели бы в состояние расслабленности и покоя, то старик был другим. Опёршись на воткнутый в землю меч, он рывком поднялся, его лицо стало сосредоточенным, и он обратился ко мне полностью официальным тоном:
– Какие будут приказы, господин?
При этом в нём не чувствовалось ни капли негатива,
