что ты нужен нам, Гоззо Херцог, – ответил Гюнтер, и от этих слов у инженера по спине поползли ледяные змейки пота.
– Для чего?
– Для дел, которые, как мы верим, изменят Кригмарк. Изменят настолько, что здесь снова можно будет жить, а не выживать, как сейчас.
Гоззо окинул взглядом полную народа пивную. Закрытые ставни, чадящие лампы, спешащих поскорее захлопнуть за собой дверь посетителей. Снова пошёл дождь – противный, кислотный дождь, и по улицам можно передвигаться лишь короткими перебежками из одного укрытия в другое, как под обстрелом. Да и жалили капли ничуть не хуже стрел ангельнских лучников, легко находя малейшие прорехи в защитных плащах и накидках.
– Мы не сможем прекратить вот это вот всё, – понимающе кивнул Гюнтер. – Кригмарку и в будущем нужна военная промышленность. Но будем бороться за то, чтобы будущее стало лучше настоящего, а не как сейчас.
– Как? – едва сумел выдавить из себя Гоззо, и тут же уточнил: – Как бороться?
– Лично тебе, дружище, нужно будет выполнять мои просьбы, как прежде, – ответил Гюнтер, – а там посмотрим… Ах да, ещё одно. – На колено Гоззо лёг увесистый свёрток. – У нас, во Фрайкриге, есть своего рода касса взаимопомощи. Раз ты помогаешь нам, можешь рассчитывать на… – он замолчал на мгновение, словно подбирая слово, – скажем так, пенсию. И у нас всё будет без обмана, поверь мне, друг мой. Вовсе не так, как на заводе.
И в этом он Гоззо не обманул. Деньги инженеру перепадали не то, чтобы большие, однако и они пришлись весьма кстати. Благодаря этой «пенсии», которую получал в конце каждой недели, Гоззо смог-таки нанять прислугу – симпатичную вдовушку немного моложе ему самого. А через пару недель набрался храбрости залезть ей под юбку. Вдовушка не сопротивлялась, однако после сразу заявила, что за это дело придётся доплатить или ни-ни. Но и эти расходы Гоззо теперь вполне мог себе позволить.
Жизнь налаживалась, и инженер, который, как ему самому казалось, не улыбался с детства, стал делать это куда чаще. Коллеги обращали внимание, однако списывали на связь со вдовой-прислугой – скрывать её Гоззо не считал нужным. Обществом такого рода связь не осуждалась, и даже поощрялась, ведь плоды её – внебрачные дети попадали в приюты, где из них ковали новых солдат для Кригмарка.Всё изменилось снова, когда в руки Гоззо попал дорожный бювар.4
И здесь история Гоззо Херцога начинается по-настоящему.
Ледяной пот струился по спине, по лицу, заливал глаза. Гоззо и хотел бы смахнуть его, но не решался выпустить проклятущий бювар. Будь он неладен этот кожаный уродец! Вся жизнь из-за него полетела к Деспису – дальше уже некуда. А ведь неплохо же было всё, неплохо. Да, Гоззо отлично понимал кому помогает – тем, кого на обязательных лекциях в заводской столовой клеймили врагами, называли исключительно подонками и ублюдками, недостойными жить в Кригмарке. Но ведь Гюнтер был прав, во всём прав – так дальше жить нельзя. И Гоззо помогал Фрайкригу как мог, а точнее делал то, что просили.
Помощь была
Дорожный бювар (шевальен. buvard – «промокашка», букв. «тот, кто пьёт (чернила)», от boire «пить») – окантованная кожаная или коленкоровая папка размером 156×213 мм, изнутри обитая шёлком или оклеенная литографированной или бронзированной бумагой. Внутреннее пространство дорожного бювара разбито на карманы для почтовой бумаги, блокнота и конвертов.
