так авторское свидетельство получил совсем другой человек, а я только тычки в зубы. Да еще отмываться от грязи пришлось.
Корытов вернулся в кабинет, молча налил себе еще рюмку коньяка, опрокинул ее, запил остывшим кофе и подошел к окну. Осторожно выглянул. Он словно забыл про меня.
Я сама ему напомнила о своем присутствии:
– Аркадий Андреевич, вернемся к нашим баранам.
– К обсуждению моего образа жизни и имиджа? – ехидно спросил он.
– Нет, – спокойно ответила я. – У вас курить можно?
– Пожалуйста, – он взял с подоконника пепельницу и поставил ее на стол. – «Парламент» желаете?
– Спасибо, у меня свои.
Я достала пачку, не спеша закурила.
– Аркадий Андреевич, я – подруга Елены Михайловны Истоминой, которую вы так блестяще сегодня «отмазали» в ментовке.
Я специально употребила арго – наступило время показать себя этакой крутой, переменить сложившееся обо мне ошибочное мнение. Лицо адвоката потемнело. Но он попытался держать себя в руках.
– И что? – нарочито спокойно спросил он, хотя я прекрасно видела, что Корытов волнуется.
– Ее отец не обращался к вам. Вы солгали. И я знаю почему.
– Почему же? – он прищурился.
– Потому что вас об этом попросил хозяин перстня с бриллиантом.
– Что за день сегодня! Помешались все на каком-то перстне, о котором я ничего не знаю. Меня попросил вытащить из милиции девушку ее отец. По крайней мере, он так сказал. Он мне заплатил. Я выполнил его просьбу. И все. И я не понимаю, почему вы врываетесь в мой дом в выходной день и разыгрываете тут спектакль. Я думаю, нам с вами не о чем говорить. Мое время ценится дорого.
Корытов извлек дрожащей волосатой рукой сигарету и закурил.
– Мое тоже, – твердо сказала я. – Можете не сомневаться. И спектакль вы разыгрываете, не я. Отец Елены Михайловны ни сном ни духом не ведает ни о том, что дочь попала ночью в милицию, ни о том, что ее таинственным образом освободили.
– Ничего не знаю. Этот мужчина умолял. Он даже заплакал, и я сжалился.
– Ну конечно. Вы же такой добрый и порядочный. Такой наивный: верите людям безоговорочно и даже паспорт не спросили.
– А у него не было с собой паспорта. Откуда я мог знать…
– Чушь, – оборвала я его словоблудие, на мгновение перестав контролировать себя. – Вы все прекрасно знали. – Теперь прошу вас выслушать мои условия и рекомендации. И не дай бог, если вы хоть на йоту от них отступите. Я весь Тарасов переверну, но найду на вас управу. Вы сейчас прямо при мне позвоните тем парням и скажете, что я хочу с ними обсудить некоторые вопросы.
Корытов вскочил и чуть ли не заорал:
– Вон! Я сказал: вон отсюда! И больше никогда, слышите, никогда не смейте переступать порог моего дома! Никаких парней я не знаю.
