арат попытался щелчком выбить сигарету из руки приятеля, но промахнулся. Вторая попытка увенчалась двойным успехом: Разгонов умолк, задумчиво наблюдая, как стрельнув искрами, сигарета упала к его правому ботинку. Кивнув поблагодарившей его взглядом официантке, Марат посмотрел на приятеля:
– Ты зачем ей подмигнул?
– Я… нравлюсь женщинам!
– Глупо путать себя с деньгами.
– Люди в… принципе глупы, – пьяно проворчал Разгонов, – даже я.
– Самокритичность била из него фонтаном!
– И чем им… нам, то есть, страшнее, – продолжал Разгонов, разглядывая потухшую сигарету, – тем они… глупее. Это… научный факт!
– И чего боишься ты? Если не гостайна, конечно.
– Э-э, братан! – горестно выдохнул Разгонов, – Всего! Жизни… я боюсь!
– А, по-моему, ты как за пазухой.
– В смысле…, как кот?
– В смысле, у бога!
Налив в стакан минералки, Марат оглядел пустой зал ресторана.
– Ты… неправ. Помнишь, что я… вчера говорил? – Разгонов сощурил один глаз, словно намекая на что-то интимное.
– Что у тебя запор от спиртного?
– Нет, другое.
– Про Бузову?
– Что… про Бузову?
– Что она тебе нравится…
– Я такого… не говорил!
– Тогда не помню.
– Разве я не говорил, что в моих венах течет… кровь Романовых?!
– Вот прям сейчас течет?! – Марат почти с умилением посмотрел на краснеющего от гордости приятеля.
– Не веришь?!
– Справка из ЖЕКа имеется? Документ? А иначе я вам посылку не отдам, – Марат продолжал дурачиться, зная, что это лучший способ заставить Разгонова прекратить периодически просыпающийся в нем снобизм и желание довести свой род до Рюрика Ютландского.
– Да ну тебя! – утратив интерес к теме, Разгонов шумно сглотнул, с опозданием гася рвущуюся на свободу икоту, – А скажи… мне ип, тебе вот, чего не хватает?!
Марат поправил сбившийся депутатский значок на пиджаке коллеги, усмехнулся, собирая пьяные мысли в кулак. Не получилось. Отпив минералки, аккуратно зафиксировал бокал на краю стола и повернулся к аритмично раскачивающемуся Разгонову.
– Спорта, наверно.
– Да забудь ты о своей самбе…
– Самбо.
– Неважно! – Разгонов пытался сфокусировать укоризненный взгляд то на плече Марата, то на его подбородке, – я вообще…
– А-аа, ну, если вообще… тогда-а, – протянул Марат и замолчал.
Шел третий день новоселья. Подорванные уплатой непомерного налога на наследство, финансы истощались быстрее, чем радость от нежданного подарка судьбы. Денег было не жаль – свалившаяся почти в буквальном смысле на голову четырехкомнатная квартира на Тверской, из которой «площадь Красная видна», это вам не шубу в трусы заворачивать! Строго говоря, Красную площадь закрывало здание Исторического музея, но кого волновали подобные мелочи, когда сама история с наследством была до крайности странной и нелогичной.
Марат в жизни не видел деда Анатолия по материнской линии и причины, побудившие незнакомого родственника сделать поистине королевский подарок, были покрыты плотной завесой тьмы. О деде вообще было мало что известно: доктор философии, яхтсмен, был женат, развелся, детей не нажил. В декабре прошлого года пропал в Индийском океане, с ним еще несколько человек экипажа яхты и владелец, французский бизнесмен.
Расследования не было (Индийский океан большой, и в нем водятся пираты), но завещание составлено правильно и документы на квартиру тоже оказались в полном порядке, словно дед знал, что с ним случится и заранее подготовился.
Хватало и других странностей: в квартире нашлось совсем немного его фотографий и все, когда ему уже за шестьдесят. Ни одной детской, юношеской, с родителями или друзьями – лишь он на улице, яхте, причале, берегу. Эта загадка также оказалась не по зубам, но Марат тешился надеждой, что займется вплотную, когда наладит быт, перейдя, наконец, с полукочевого образа жизни к оседлому…
– Не… мол… чи…, – хромающая на обе ноги речь Разгонова оборвала хлипкую цепь воспоминаний в гудящей от многодневного пьянства голове.
Марат оглядел почти опустевший зал ресторана:
– Жень, по домам! Хорош бухать!
– Ты что, мой раввин?
– Свои бы грехи замолить, –
