допускает его.
Уже попрощавшись с Клавдией, Коронный Карлик вдруг задержался у порога.
– Скажите, графиня, королева понимает, что, оставшись без мужа, ей придется выбирать между двумя братьями Владислава IV – Каролем и Яном-Казимиром?
– Ох, как же ей не хотелось бы представать перед подобным выбором!
– Понятно, что не хотелось бы…
– К тому же неизвестно, как на это соперничество двух братьев посмотрят церковники.
– Это-то как раз известно, – вежливо улыбнулся Коронный Карлик. – Могу предсказать с прозорливостью пророка Иеремии. Но стоит ли мне, многогрешному, отягощать душу еще и всевозможными предсказаниями? Почему вы столь неожиданно умолкли, графиня?
– Вы ведь ждете, что я назову имя одного из претендентов?
– Жду. Чего же мне еще ждать? И вообще, ради чего я, по-вашему, притащился к вашей обители? Только не пытайтесь убедить меня, что королева не называла его.
Графиня явно замялась, однако тайный советник почувствовал, что имя она все же слышала. Или, по крайней мере, догадывается, который из двух братьев Владислава для Марии Гонзаги был бы предпочтительнее.
– Но ведь существуют и другие претенденты на трон. Разве не так?
– Напомните королеве, что в Польше она королевствует лишь до тех пор, пока королем является ее муж. Тем более что сын ее, наследник трона, погиб. К тому же, королей в Речи Посполитой, в отличие от Франции, избирают. Так что с наследниками у нас считаются так же мало, как и со вдовствующими королевами.
– Этого-то Ее Величество и боится, – робко вставила графиня. Когда Коронный Карлик входил в раж, суждения его становились настолько резкими и категоричными, что возражать ему уже было бесполезно.
– Так вот, графиня д’Оранж, напомните своей соплеменнице, что здесь – не Франция. Многие поляки и сейчас недовольны, что у трона уселась француженка, словно у нас своих, польских львиц, не хватает.
– Я это уже почувствовала.
– Но главное – шепните ей на розовое ушко, что тот из королевичей, который все же получит корону, вовсе не обязательно должен избрать себе в жены вдову брата. Скорее, наоборот, традиции нашей церкви решительно против того, чтобы брат покойного вел под венец, как у нас говорят, братовую. А уж наш благословенный примас Гнезна [14], этот старый религиозный моралитик, постарается представить новый брак королевы в том свете, в каком он выгоден тем, кто стоит за ним. А кто за ним стоит, вы знаете. Вы поняли меня, подруга королевы?
– Поняла.
– Так кого она предпочитает? – уже спокойнее, почти ласково, поинтересовался Коронный Карлик.
– Грешно говорить такое при живом-то муже. Даже думать грешно…
– Хватит! – резко прервал ее варшавский гном. – Я уже однажды просил вас, графиня, в моем присутствии о грехах и божьих чудодействах, равно,
По польской конституции того времени, в случае смерти короля, примас церкви сам созывал сейм и до выборов нового правителя принимал руководство страной на себя. Что и было сделано главой польской католической церкви примасом Гнезной после смерти Владислава IV, наступившей 2 мая 1648 года, как раз во время начала освободительной войны украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого.
