улыбалась безмятежно, как ребенок, увидевший сказочного принца.
– Я ждала вас с самого утра. Даже потребовала у маман Эжен, чтобы она позволила увидеться с вами. Но она, конечно, не позволила.
– Вы похожи на невесту, Лили.
– Мне и хотелось быть похожей на нее.
«Что это ты нафантазировала себе, милая моя?!» – изумился про себя д'Артаньян. Он ожидал чего угодно, только не безмятежной улыбки этой девушки, очевидно, всерьез уверовавшей, что он явился, чтобы похитить ее.
– Как там мой брат? – Граф поднял одну из свечей и, прежде чем погасить ее, осветил лицо девушки. Хотя и так видно было, что оно озарено какой-то необычной, холодной красотой. Словно освещенный полярным солнцем айсберг.
– Свечи нам придется погасить.
– Да, конечно, – почти прошептала Лили, все еще не сводя с мушкетера восхищенных глаз.
– Но из этого ничего не следует, – предупредил граф, погасив сначала одну, затем другую свечу.
– Естественно, – так же невозмутимо согласилась Лили.
Несколько минут они стояли рядом. Д'Артаньяну чудилось, что он ощущает, как то поднимается, то опускается прекрасная, четко очерченная грудь девушки.
Идя сюда, лейтенант поклялся, что не притронется к девушке, во всяком случае, этой ночью. Он перестал бы уважать себя, если бы воспользовался сложным положением, в котором оказалась Лили.
Другое дело, что мушкетер совершенно по-иному представлял себе саму их встречу. Он ожидал увидеть испуганную, затравленную девчушку, ждущее спасения существо, к которому и притронуться-то грешно. Увидел же… Вот именно, увидел…
– Вам придется лечь в постель, баронесса.
– Да, конечно.
– Но из этого ничего не следует.
– Естественно.
– Так ложитесь же. Я отвернусь.
– Да, конечно.
– И буду стараться не смотреть на вас, лежащую.
– Естественно, – продолжала баронесса поражать мушкетера своим спокойствием и лаконизмом.
Д'Артаньян не мог разглядеть ее лица, но ему казалось, что девушка все еще продолжает так же мило, невинно улыбаться, как улыбалась, впервые увидев его в комнате.
Лили сняла туфли и, не раздеваясь, легла, набросив на себя легкое покрывало.
– Что бы ни случилось, вы не должны пугаться, Лили. И помните: я с вами.
– Да, конечно. Вы так и не сказали, как там мой брат, барон фон Вайнцгардт.
– Сражается, как истинный саксонец.
– Естественно, – тем же ровным, невозмутимым голосом согласилась Лили. – Он настоящий саксонец. Надеюсь, когда-нибудь станет королем Саксонии. Или же ее маршалом.
– Тогда уж позвольте и мне задать еще один вопрос, баронесса, после чего нам придется молчать до тех пор, пока здесь кто-нибудь не появится.
– Вопрос касается Амелии?
– Вы проницательны.
– Ее
