когда все они наконец скрылись за тёмными стволами деревьев и повозку вновь окутала тишина, Евсей позволил себе выдохнуть и ощутил, как ослабевает внутри туго натянутая тетива.
*Валиорская школа – пансионат
Глава 3
*
Наблюдая за медленно приближающимися каменными воротами, Евсей чувствовал, как внутри него наливалось тепло – после пережитого страха он мечтал лишь о вкусной еде и мягкой кровати.
У ворот стояли, оперевшись на бердыши, двое стражников в высоких шапках, обитых мехом, и нарядных алых кафтанах.
– Кто такие? – Крикнул один из них зычным голосом. – С чем пожаловали?
Учитель остановил повозку.
– Валиорские книжники, носители слова Калоса, господин, – смиренно отозвался он, – при мне грамота от вашего посадника, боярина Святослава Гневича – он звал нас погостить.
– Ты языком – то не трепи, – грубо перебил его старший из стражников, – ты грамоту показывай.
Учитель терпеливо улыбнулся ему.
– Друг мой, – повернулся он к Евсею, – будь добр, покажи доброму господину приглашение.
Евсей кивнул и торопливо полез в тайное отделение. Он знал, отчего им не были рады – о предстоящей войне Валиора с Белией давненько ходили слухи… Да и ловушка дефенторов, оставленная неподалёку от города, ничего хорошего не обещала.
Стражники разглядывали грамоту долго – пыхтя, вертели в руках, пристально вглядывались в каждую закорючку, разве что на зуб не пробовали. Наконец, старший из них почесал затылок, сдвинув шапку на лоб, и изрёк:
– Печать вроде всамделишняя, посадника…
– Ну что, господа, можем ли мы в город въехать? – Смиренно спросил учитель.
Старший сплюнул на землю и обернулся к товарищу.
– Сбегал бы ты, Вторак, ребятам крикнул, чтоб они ворота открывали.
Вторак кивнул и унёсся, звонко стуча каблуками по мощёной мостовой. Пару минут стояли в молчании – слышно было лишь как фыркает ослик, выдыхая из ноздрей пар, да как сопит стражник.
– Скажи мне, добрый господин, – обратился к нему учитель, – не было ли у вас здесь недавно посланников из Валиора?
Тот ядовито ухмыльнулся в усы, но ответил:
– Были эти… плащовники, – это слово он выплюнул с особым презрением, – так что знаем мы вас, книжников и носителей слова! Ты гляди, – погрозил он учителю бердышем, – станешь озоровать – я тебя вот этой штукой…
Учитель выглядел искренне огорчённым.
– Мне жаль, добрый человек, – тихим голосом начал он, – что служители Калоса так сильно разочаровали вас. Даю честное слово, – он вскинул горящие глаза на стражника и прижал руку к сердцу, – что ни у меня, ни у моего ученика нет дурных намерений. Ваш народ, ваши обычаи, – он начал запинаться, как с ним случалось в моменты сильного волнения, – вызывают у меня лишь восхищение и безмерное
