… булыжников во дворе и составляет высшую степень добронравия. Пара подвешенных на деревьях светильника или керосиновая лампа на подставке составляют все освещение. Что же касается оснащения, то, придерживаясь принципа, что за город отправляются, чтобы подышать свежим воздухом, хозяева, действительно, угощают главным образом воздухом. Воздуха у них в изобилии. Их заведения почти ничем не отличаются от испанских постоялых дворов, где, как сказал кто-то, нет ничего, кроме того, что принесли с собой посетители… Впрочем, не будем слишком придирчивы: кое-что совсем элементарное здесь есть – рецина, сыр, хлеб, рыба, бризолка19… Но рецину пить невозможно, на сыре всегда слой ржавчины от ножа, которым он отрезан, хлеб выпечен несколько дней назад, рыбу привозят, даже в эти бараки у моря, из Афин, и пахнет она чем угодно, но только не морем, а бризолка – увы! – нет ничего соответствующего действительности, кроме уменьшительно-ласкательной формы названия…
Так зачем же закрывать заведения зимой? Да и что закрывать, ради Бога! Самые бедные из них – те, о которых шла речь. А прочие, которые в большей степени соответствуют своему назначению, увольняют официантов, увольняют пианиста, который в летние вечера всякий раз лупит беспощадно по клавишам расстроенного пианино, услышав приближение автомобиля, чтобы привлечь пассажиров предположением, что здесь идет вовсю пир горой, и покупают не более двух ока20 рыбы и мяса, которые держат во льду, и остаются открыты для крайне малочисленных и, конечно же, случайных посетителей – влюбленных парочек, которым всегда нужно заведение неподалеку от города с «семейной» комнатой, которая становится прибежищем их греховной или платонической любви. Для таких парочек, как известно, совсем не имеет значения, что бризолки жестче подошвы альпинистской обуви, а «семейная» комната меблирована так, как келья монаха-трапписта21. Любовь украшает все, даже эти загородные заведения для отдыха в окрестностях города, сколь невероятным не покажется это тому, кто не влюблен…
Танцы на Марафонской плотине
После десяти лет сооружения плотины, которая обогатила строгую Аттику сапфировым озером22, а столицу – тем, чего ей более всего недоставало и чего она более всего желала, было просто невозможно не устроить самый прекрасный и впечатляющий праздник иначе, как с весенними танцами в честь Воды, на который нас пригласили на берег Марафонского озера Кула Працика23 и Клуб Путешествий…
Это не просто замысел полный поэтического изящества. Я усматриваю в нем также своего рода Восхваление. В местности, страдавшей вплоть до вчерашнего дня от отсутствия воды, этот праздник, наряду с обретением Воды, обретает также смысл некоего Благодарения. Это нечто схожее с религиозными литаниями с целью вызова дождя…
Похожий замысел я нахожу появился и у арабских
Речь идет об искусственном водохранилище у Марафона, которое было создано в 1931 году и снабжало водой Афины до 1959 года.
