Человек, сбившийся с такой тропы, рисковал попасть в болото и оказаться по пояс в мокром торфе и в грязи. Ребенком Рис знал местный ландшафт лучше, чем азбуку, но сейчас не доверял своей памяти и боялся потерять коня.
К тому времени как он спустился в долину, где располагалась деревня, уже полностью рассвело. Солнечный свет загнал туман в темные щели и углы. На фоне суровой местной природы эта долина казалась настоящим раем. Уже много веков здесь протекала быстрая речка. Кроме того, окружающие деревню холмы давали защиту от безжалостных дартмурских ветров. В деревне даже росло несколько десятков деревьев с относительно прямыми стволами – редкое явление на продуваемых ветрами пустошах.
Когда Рис оказался на большой дороге, въехал на площадь и огляделся, то увидел, что здесь почти ничего не изменилось. Ни одного нового строения. Только полуразрушенные заброшенные дома. Как и говорила Мередит, деревня после отъезда Эшуортов отнюдь не процветала.
Он почувствовал угрызения совести, но все же продолжал путь к гостинице. Как большинство строений в деревне, она стояла на каменном фундаменте. Но стены были слеплены из смеси глины и соломы. Сланцевые плиты, из которых была сделана крыша, считались более прочными, чем черепица. Покрытый свежей побелкой и сверкающий зелеными ставнями, этот дом был самым прочным и большим строением в деревушке. Даже в столь ранний час во дворе было полно людей. Ясно, что «Три гончие» не только географический центр деревни, но также центр общественный и торговый. И маленькая Мерри Лейн со всем этим управлялась. Поразительно!
Рис спешился и повел жеребца к конюшне. Ему навстречу поднялась скорченная фигура, опиравшаяся на костыль.
– Лорд Эшуорт, клянусь Богом! Мерри говорила, что вы вернулись, но я с трудом поверил!
Опираясь на костыль, старик другой рукой коснулся полей шляпы, из-под которой виднелась прядь серебряных волос.
– Мистер Лейн?! – воскликнул Рис. – Как… Как я рад вас видеть!
На самом деле у него сжималось сердце при виде Джорджа Лейна. Каким же он стал старым… В памяти Риса он оставался крепким цветущим мужчиной, прекрасным наездником и знатоком лошадей. В юности конюшни Нетермура служили убежищем для Риса, и Лейн был всегда очень добр к нему. Когда в ту ночь в конюшне начался пожар, именно Джордж Лейн вытащил бесчувственного Риса из пламени. Убедившись, что юноша в безопасности, конюх попытался спасти лошадей, и отчасти ему это удалось, но, увы, большая часть животных погибла, а ему самому на ногу свалилась горящая балка.
Риса немедленно отослали к родственникам в Йоркшир, и за все эти годы он ни разу не написал Лейну, не подумал справиться о здоровье старого друга. Хотя справедливо подозревал, что его состояние будет именно таким. Джордж был изуродован и искалечен на всю жизнь.
Крохотный укол совести превратился во множество шипов, впивавшихся в его грудь.
– Я отведу лошадь на конюшню, сэр. – Старик с улыбкой взял костыль под мышку и потянулся
